Больше рецензий

laonov

Эксперт

Скучаю по тебе

11 декабря 2020 г. 07:48

4K

5 Статья - Приглашение на казнь

Это больше чем поэма, это — Евангелие женщины.
Апокалипсис от женщины, в котором душа, затравленная бытом, хочет прорваться в бытие, разбив голубое окно опостылевшего вечного дня.
Мысль в сердце после прочтения: человек в небе, с крыльями за спиной.
Образ обманчив: это душа, выбросившаяся из окна — вместо крыльев, в воздухе замерла дрожащая и проалевшая на заре листва осколков.
 
И если в книге Апокалипсиса человечество судит — бог, назвавший себя, Словом, то у Цветаевой людей… нет, быт, которым заросла душа человека, судит не слово, но Поэзия, Любовь, от которых отвернулись сердца.
Да и не Поэзия судит — она милосердна, а люди сами судят себя, ибо вне любви и поэзии ( вне бога ), душа перестаёт дышать и жить, и, как сказал бы Андрей Платонов — сердца людей покрываются салом.
Цветаева не спроста писала в записной книжке, что хотела бы родиться на острове Патмос: там, где Иоанн писал свой Апокалипсис.
 
Наивно и даже преступно рассматривать данную поэму, как сатиру ( если только не в традиции Данте, с его «Человеческой комедией», ничего общего с комедией не имеющей), например, на социалистические реалии того времени, как делали критики на западе.
Святая простота! Суд над своим же сытым счастьем, как раз и не увидели!
Многие до сих пор не видят и экзистенциальное измерение поэмы.
Помните чем закончился роман Камю — Чума?
 

Ликующая толпа не ведала, что микроб чумы никогда не умирает, не исчезает: он может десятилетиями спать где-нибудь в завитушках мебели или в стопке белья; он терпеливо ждёт своего часа в спальне, в подвале, в бумагах..

Да, этот сытый раёк пошлости, условностей, не имеет места и родины в мире: он есть в душах каждого из нас, не давая душе быть собою — вполне: город Гаммельн души…
Можно даже сказать, что поэма — это переосмысление последнего, апокалиптического сна Раскольникова о Трихинах, вселяющихся в людей.
Скажу больше: в поэме звучит какая-то инфракрасная нота… апокалиптики «Превращения» Кафки.
Расчеловечивание уже не маленького человека, раздавленного бытом, но всё же сохраняющего в себе душу живую.
Нет, в поэме — расчеловечивание самого вещества жизни и масс: радостное превращение их — в крыс и не только.
 
Нечто подобное, по размаху, описывалось, в самом мрачном рассказе русской литературы — «Мусорный ветер» Андрея Платонова: души и тела людей в фашисткой Германии буквально стали зарастать природой и щетиною зверя.
Всё просто: человек есть то, что он любит.
Если его любовь успокаивается на чём-то и не расширяет себя в мир, желая любить не столько других, но — другими: искусством, зверями милыми, ближними и дальними людьми, то душа погружается в быт, и самая светлая мысль, замерев на себе, словно жена библейского Лота, оборачивается на ад и становится его частью: вечность души зарастает вещностью мира.
В этом смысле интересно сопоставить поэму с Преступлением и наказанием Достоевского.
Из дневника Цветаевой:
 
 

я — в Катерине Ивановне с шалью и голыми детьми, на французском диалекте. Это я – дома, и в быту, и с детьми, и в Советской России и в эмиграции, я в той достоверной по-судной и мыльной луже, которая есть моя жизнь с 1917 г. и из которой – сужу и грожу.

Цветаева словно бы сближает образы Катерины Ивановны и Раскольникова: крысолов становится сомнамбулическим сном не то Катерины, не то Роди: бунт против старого быта, бытия и увод ребёнка… подальше от этого безумного мира: убитая Родей беременная Лизаветта, в этом плане отражает увод невинной души за собой: это мог быть новый Пушкин, Наполеон, о котором грезил Родя, или даже — Христос.
В этом смысле важно отметить новозаветную атмосферу начала поэмы: В ночь, как быть дóлжно комете. Путеводная звезда заменена на косматую, уводную комету.
Изумительный, в духе Андрея Платонова экзистенциализм Цветаевой: путеводная звезда-комета словно бы проносится мимо безумной Земли и на ней.. не рождается бог: на земле не живут боги, а умирают, как и люди.
Интересен тот факт, что зов дудки крысолова в поэме, был не первым — возвратным.
Первым был зов быта, сытости счастья, на который радостно откликнулись души, жертвуя свободой, позволив утопить себя в быте и суррогатах свободы: разврате воли и души.
 
Образ Бургомистра в поэме напоминает Великого Инквизитора из Карамазовых Достоевского.
Явление Крысолова — это пришествие если не Христа, то Слова, музыки.
Быть может в начале мира было не слово, а — музыка, к которой равно тянутся добро и зло?
Дивная апокалиптика Цветаевой. Как там у Мандельштама? —
Останься пеной, Афродита,
 И, слово, в музыку вернись!

Но в отличие от эпизода в Карамазовых ( к слову, удивительно сюжетное пересечение линий Достоевского и поэмы: в главе Великий Инквизитор, Христос в средневековой Испании воскрешает мёртвую девочку из гроба.
Но это чудо никому не нужно и за Христа никто не заступается: власти боятся свободы и чуда.
У Цветаевой, дочку Бургомистра, Крысолов воскрешает своей мелодией от сна-смерти в гробу быта), где Христос молчал пред Инквизитором, молчит уже всё человечество: его как бы уже нет: оно почти в 1 дне творения мира: воды ночи сомкнулись над его лицом и сердцем.
 

Вдвоём потели, вместе истлели:
Тюфяк… трава… какая разница?

И ещё, прямая реминисценция из Откровения Иоанна: 
 

Кто не хладен и не жаден
Прямо в Гамельн поезжай!

Итак. Известный миф о крысолове и месть жителям с уводом детей в воды смерти и ночи, осмысливаются Цветаевой новаторски, матерински-потусторонне: это тоска и боль матери-природы по своим детям, глумящихся над ней: природа у Цветаевой стала...  Катериной Ивановной из романа Достоевского.
В уводе детей — высший спиритуализм искусства, как бы вызывающий, пробуждающий в людях их память о рае — детство.
Цветаева, со своей андрогинной душой, расщеплённой на условно мужское и женское ( так в высокое дерево ударяет гроза!), расщепляет ствол повествования, мифа:
o-o.jpeg
в 1-м случае, даётся новозаветный образ крыс, которые как бы сбрасываются в воду: образ изгнания бесов из одержимого мерзостью и пошлостью, человечества, вселившихся в свиней, сорвавшихся с пропасти в море.

Во 2-м случае — небесное, евангельски-женское милосердие осмысления мифа: крещение детей и душ в озере, отразившего небо: принятие матери-природы заблудших детей в своё лоно, спасение их от безумия и мира, которому присягнули люди.
По сути, в этом крещении нет ничего религиозного, скорее — стихийное, Блоковское
 

Открыли дверь мою метели,
Застыла горница моя,
И в новой снеговой купели
Крещен вторым крещеньем я.
И, в новый мир вступая, знаю,
Что люди есть, и есть дела,
Что путь открыт наверно к раю
Всем, кто идет путями зла…

Вне привычной толерантности нравственности, Цветаева стремится помыслить человека — целиком, с Того и этого берега жизни.
Да, человек по своей природе добр: все люди добры, как сказал ещё Иешуа в романе Булгакова ( к слову, демоническое явление крысолова, со свитой своей...).
Но почему же.. именно человек, нечто в нём, словно проклятый, убивает всё, к чему он прикоснётся? — Рай, бога на кресте, человека, природу…
Убивает, и потом как сумасшедший Сизиф, прилежно воскрешает всё это.. в муках.
И этому заколдованному кругу не видно конца.
 
Может, в человеке есть нечто изначально — звериное, гибельное, чёрное?
Не малая часть, а равноправная, быть может даже.. большая, стремящаяся быть не меньше, чем красота и любовь?
Милосердие Цветаевой в поэме — экзистенциально и не от мира сего: в человеке, как и в мире, вечно будет эта тьма и безумие, и их не победить по той простой причине.. что человек, душа, у этой тьмы — в гостях.
А дома быть может и вообще нет. Рая — нет, а есть бездомный, безрайный и странствующий бог-скиталец.
Эта тьма изначальна, как хаос: она затягивает в себя, щетинится сквозь сердца и сны искусства, науки, любви — развратом и сытостно-звериными бликами, ликами.
 
Цветаева в сводных тетрадях писала, что Бургомистр — это быт. Грета, его дочь, словно томящаяся в неволе заключения, Гретхен из Фауста — душа.
Быт не держит слово, пообещав Крысолову за избавление от крыс, отдать ему ( поэзии)  дочку, и поэзия — мстит.
В некотором смысле Цветаева предвосхищает здесь метафизическую тему Лолиты Набокова: увод не ребёнка, но детства, из взрослого и порочного мира, губящего и насилующего детские души.
 
В дневниках Цветаевой есть важная деталь: она называет Крысолова — дьяволом и соблазнителем, в духе Перси Шелли сближая образы дьявола и поэзии, как высшего бунта.
Иначе говоря, быт фактически пожелал невозможного — не избавления от крыс, а избавление от себя: суицидальный порыв уставшего мира.
Здесь прелестно само желание.. томление быта по преодолению себя: томление грубой плоти, вновь стать душой: это можно сравнить с венецианским заговором Марино Фальеро против себя же и своей власти.
 
И совершенно изумительно Цветаева обыгрывает библейский мотив с грехопадением и устыдением плоти: Бургомистр дарует крысолову за избавление от крыс, не дочку — душу ( стыд зла — себя же. Опасность венчания поэзии и быта), а футляр для флейты: фиговый листок быта — плоть, надетая словно смирительная рубашка на душу.
Очередь — за искусством и красотой, которые в новом тоталитаризме жизни, должны стать обслугой быта и пошлости.
Удивительно, но решение Бургомистра очень человечно ( эдакий Гамлет Гаммельна ).
На самом деле он подыгрывает Крысолову: душу нельзя отдать, как вещь, пусть и за доброе дело: это не мене рабство.
Камю ещё писал в дневниках, что душу нужно каждый день вынашивать в страдании.
Значит ли это, что Крысолов, образ природы и поэзии, словно влюблённый, утративший свою любимую, сошёл за нею Орфеем в ад быта и смерти?
Но сошёл уже без души своей: ему нечем было обернуться: огляд его памяти, уже возвращение к Эвридике-Грете.
 
С художественной точки зрения, изумителен почти Набоковский приём Цветаевой, когда Бургомистр, в каком-то Сивилловом трансе… вышёптывает слова самого автора, Цветаеву, смутно догадываясь, что её чернильное сердце — на кончике пера.
В этом смысле не менее удивительна и поэтическая ткань поэмы.
Если перевернуть зонтик как спутниковую антенну, рукояткой стебля — к звёздам, и под ним дать музыке громко заиграть, то изогнувшееся запястье зонта затанцует голубыми капельками дождя: т.е. словесная ткань отслаивается от фабулы поэмы, и, вслед за флейтой крысолова, порываются покинуть свои пределы — слово, не желает быть только словом!
 
Итак. Быт и зло победить невозможно. Можно оставить их наедине с собой и первозданной ночью: быт и зло сами преодолеют себя и зарастут звёздами и красотой.
По сути об этом и мысль Перси Шелли: избыток зла порождает добро. Т.е. — тьма сгущается до света.
Это закадровый образ поэмы, торжества души, распрямившейся до звёзд.
А пока что… Грета спит: ей не снится сон — она его снит!
Она во сне слышит Запахи. шёпоты и что-то ещё.
В этом «что-то ещё» — сердце поэмы, вокруг которого всё вращается.
 
Поразительно. Ни в одном произведении искусства ещё не было этой геоцентрической модели красоты мира.
Поэма начинается не с начала и не оканчивается в конце. Все её части: деревья, люди, звери, вещи, запахи даже — невесомо приподнялись над землёй и собой ( словно в мире умер вес ), и вращаются, вращаются, милые, малыми и большими планетами, солнцами, вокруг… сна женщины.
Мир.. впервые в истории, в сладкой муке творится вокруг женщины и для неё одной.
Это не просто сон. Это — сон Евы.
 
Цветаева вновь мыслит новаторски, в каком-то исконном бунте феминизма, ныне почти утраченном.
Адама ещё нет. Ничего ещё нет, ни людей, ни мира — нет.
Есть обнажённая душа, звёзды и бог. И тени грядущего мира и ужаса без души и без бога: крысиная поступь теней.
Словно во сне Татьяны Лариной, вокруг женщины вращаются звериные лики мира, томительно проступая сквозь плоть и сны вещей.
Да, женщина томится во сне по плоти духовной — мужчине.
В неком спиритуализме души она вызывает его из небытия, из звёзд, стихий природы.
У неё не подрёберные боли, как у Адама, нет: у неё блаженное томление под грудью — всей белесой раскосинки рёбер на изогнувшемся в постели, тела: всей плотью и душой она ощущала и рождала — мужчину, для себя и для мира.
 
Ритмическая поступь поэмы, с самого начала, это вагнерианская размётанность женщины в бессонье томления, её перебои парные из груди — прямо в небо — голубые шажочки сердца, оступающиеся…
Если бы можно было поставить поэму в театре, то в начале, под шатром темноты на сцене, чудесно было бы изобразить белый циферблат постели, с лежащей на ней женщиной, которая в начале что-то шепчет вслух, вздымается её грудь во сне и рука лебяжье гладит темноту над собой.
Вдруг, женщина во сне начинает как бы бредить, метаться.
Стрелки заломленных рук, сходят с ума: времени не стало, и тени, тени рук не стене, угловатым, крысиным рыском, вырастают во что-то кошмарное, до боли знакомое, и сразу же тают, впадая в общее русло теней от листвы за окном.
 
В утраченном Эдеме сна женщины, словно спящей красавицы из сказки, все боялись жить и чувствовать нараспашку, скованные, кто принципами, кто сытостью жизни, то робостью перед сердцем своим.
А в это время амбары — полнились едой и гнили.
Закоулки сердец — полнились чувствами — и прели.
Итог — крысы. Как самоочищение природы, поруганной, которой не живут целиком: бунт природы.
 
В записных книжках Цветаевой поразительные строки, в некоторой мере проясняющие всё это.
Цветаева писала о том, как порой мало поэзии в самих поэтах.
Как они… живут шёпотом, экономя свои чувства для друзей, природы, судьбы — украдкой неся свои чувства: в стихи, а не живя ими. Ростовщики души.
Поэт, вместивший себя целиком в стихи — не поэт.
Цветаева писала Пастернаку: я живу не для того чтобы писать стихи: я пишу стихи, чтобы жить!
 
Об этом и в поэме. Наступает ночь. Изумительно, с гомеровским размахом описывается апокалиптика отхождения ко сну, словно… в иной мир, мир смерти.
Люди забыли о любви и жизни, и словно узнику в тюрьме, забывшему о том, что есть мир, ему снится… он, сидящий в тюрьме: кафкианский кошмар солипсизма зеркальности быта, вычеркнувшего бытие: проснуться от такого сна, всё равно что умереть.
Жить в таком сне — скучная тавтология небытия.
Кажется, что закрываются кулисы безумного театра жизни и куклы-тени — тают.
Во сне
 
Младенец видит сосок,
Муж — жену, жена — мужа,
Колбасник — колбасу…
Всё как положено.

 
Словно голос деревьев и звёзд, поэма говорит, как о рае: там, на Родине, жёны видят во снах — Байронов, а мужья — дев Морских, а младенцы — чертей.
Чудеса! Жизнь где-то кипит.. жизнь — жива!
Стоит обратить внимание на эту важную строку, брошенную как бы вскользь: «мужья — дев морских».
В сводных тетрадях Цветаевой есть проясняющая рифма к этому образу:

Всё любовное и женское, весь соблазн мужского — в озере ( где потоплены крысы).
Здесь — соблазн чужого.
Там — Чужого.

Сиренический и русалочий мотив завлечения, увода мужского — в своё лоно, обратно: словно бы мужчины родились, порезвились, наигрались, навоевались, устали, заросли пороком и сытостью… доказав, что без женщины они на земле жить не умеют.
Жизнь обращается в заколдованный дворец из сказки Красавица и чудовище ( к слову, одна из любимых сказок Цветаевой), и даже женщины в этом царстве тотального быта утрачивают себя, вместе с мужчинами, обращаясь то в кофейники, то в часы усатые, то в кастрюли ( предсказание Цветаевой о тоталитарной свободе грядущего, стёртости границ между полами, души и тела, вещью и вечностью).
В записных книжках Цветаевой есть запись о том, что хорошо бы покупателей на рынке ( из мира сделали — рынок. Всё на продажу: совесть, честь, бога, тело и душу.. любовь) изобразить в виде кухонной утвари ( в самой поэме этого нет ).
 
Живой мир вытесняется, замещается в пространстве поэмы — «вещественностью сути»: бунт пошлости и гордыни человека против природы, навязывание ей своих истин и норм.
Все люди в поэме — до пошлости прозрачны. Живые запахи дождя, сирени  — заменены на декоративный запах чистого бетона, выметенного и политого.
Пение птиц  — изгнано и вытеснено мунковским криком рынка.
В некоторой мере всё это сближает пространство поэмы с романом Набокова — Приглашение на казнь: этот мир пошлости должен рухнуть, расклеиться, словно ненужные и уставшие декорации, вместе с картонными людьми, их властью и нарисованными звёздами.
o-o.jpeg

Прижились — эта слизь, называется — жизнью!

Цветаева где-то писала: Я не людей люблю, а их души.
И правда, нас так затравили этой толерантной добродетелью.. принуждая любить не человека во весь его звёздный и крылатый рост ( вместивший в себя и милых животных и звёзды с деревьями и красоту искусства.. «и что-то ещё»),а — слово пустое: человек. Любить пошлость и мерзость в нём, щетиной прорастающей в нём сквозь вечность души.
Мы так увязли в этом, что боимся назвать вещи своими именами, живя пустотой в людях и себе, забывая о душе, гладя добродетельно — пустоту и слово… а душа, как бесприютный и раненый зверь, грустно смотрит на всё это недалеко от нас.
 
Цветаева словно бы развивает космогонию Перси Шелли, с любованием злом и тьмой, заботой о них, как о несчастных зверятах ада, очеловеченных, т.е. — лишённых своей исконной природы.
Увод Крысоловом крыс в Индию, где миру — четвёртый час и никоторый день, четвёртый миг!, отсылает читателя к 4-му дню сотворения мира из Книги Бытия: сотворение звёзд и светил и отделение тьмы от света.
Другими словами, Крысолов не убивает зло, он его любит: он любит всё живое, человека — во весь его звёздный рост!
Он милосердно уводит зло.. на его родину тьмы изначальной и звёздной, т.е. делает зло — неотъемлемой частью поэзии и красоты мира.
 
У Цветаевой есть интересное в этом плане, чуточку не от мира сего, воспоминание о детстве.
 

Ни одной вещи в жизни не видела просто. Когда мне было 8 лет, в подготовительном классе, при взгляде восьмиклассниц, в каждой вещи и за каждой вещью мерещилась — тайна, т.е. её, вещи, истинная суть.
Но в восьмиклассницах тайны не оказалось.
Т.е. та простая видимость — бант, длинная юбка, усмешка — и оказались их сутью: сути не оказалось, и я перенесла взгляд на поэтов, революционеров, там — полагая.
Но проникнув в их круг, убедилась, что и за стихами, подвигами — ничего. Они всё — что могут поэты, и что поэты в лучшем случае равны стихам, как восьмиклассницы — банту.
Бант — знак. Стихи — знак. Но чего?
И если даже найду, то то.. чего — знак?
Я так видела восьми лет, и буду видеть восьмидесяти.

Удивительные строки, проливающие свет на сердцебиение тайны поэмы: сокровенное устремление души сквозь быт, куда-то во вне, вдаль, почти как в стихе Бодлера «Приглашение к путешествию» — в этом мире, ни любовь, ни истина, ни даже душа и бог — не возможны в полной мере: в этом безумном мире, как дома, чувствует себя лишь пошлость.
И вот здесь сокрыта быть может главная тайна поэмы, так сказать: палимпсест вдохновения ( когда на древних манускриптах, под прекрасными строчками, открывалось иное — эти строки были написаны поверх ещё более древних и таинственных строк.
 
Это вообще одна из трагедий искусства.
Мы утратили… некую аристократичность души, заменив её грубой и часто, пошлой, аристократией плоти.
Нам кажется нормальным, изысканным, сидя в ресторане и заказав дорогое вино, спрашивать какого оно года. Где был собран урожай. Какая была погода тогда?
И происходит маленькое чудо: мы в руках держим кусочек жизни и лета, и даже.. сердца любимого человека.
Почему мы не интересуемся тем, когда была написана книга? Какая была погода тогда? В каких обстоятельствах писалась книга?
У кого спрашивать в райском книжном? У небесного гарсона с полотенцем белого крыла на руке?
 
Цветаева писала поэму в разгар своей любовной переписки с Пастернаком, с весны по осень 25 г. в маленьком чешском городке с символичным и жутковатым именем в отношении поэмы - Вшеноры.
У обоих были семьи, дети.. обоих придавил своим кошмаром — быт.
Цветаева записала в дневнике:
 

Наверху двора, за загородкой — берёзовая беседка.
В ней по утрам сторожу Мура и пишу. Почти весь Крысолов там написан.
Одиночное заключение в неволе.
Покой и отрешённость тюрьмы. Всё что надо: стол, тетрадь, Мур.
Вместо железной решётки — берёзовая, с вьющейся зеленью, как рукою меня трогающей по ( тогда совсем золотым ещё и молодым!) волосам.

картинка laonov
А вот уже из письма Пастернаку:
 

Крысолов пишется уже 4-й месяц, не имею времени подумать — думает перо.
Утром 5 минут ( время присесть), среди дня 10 минут, ночь моя, но ночью не могу, не умею, другое внимание: жизнь не в себя, а из себя, а слушать некого, даже шумов ночи, ибо хозяева запирают входную дверь ( ах, все мои двери входные, тоска по выходной — понимаешь?!).

Скрытым родником повторяется мотив поэмы: души Марины и Бориса раздавлены бытом, рвутся в бытие.
В руках Марины — не свирель ( ах, самый ритм поэмы — это судорожная, сомнамбулическая оступь женских рук, на карнизе колен, стола, своих губ у вечернего окна..), но ручка: она как бы манит ею Бориса и пьёт через неё, как через соломинку, его сердце.
Но Пастернак… тот, чью поэзию Марина восхищённо называла поэзией 4-го дня творения ( в ней человек лишь блаженно намечается, и мир населён деревьями, звёздами и дождём), изменил ей с бытом.
Его сердце спит и лишь изредка шепчет что-то во сне.
Марина, всем сияющим росплеском своих 8 крыл, зовёт его в озёра небес: её почти ничего не держит на земле, а Пастернак всеми руками и двумя крылами цепляется за землю и быт, семью.
Пишет ей о крысах у себя в подвале и о жене…
 
Цветаева пишет Пастернаку письмо… самой Греты, души-Психеи!
 

Я тебя понимаю издалека, но если я увижу то, чем ты прельщаешься, я зальюсь презрением — как соловей песней.
Я взликую от него. Я излечусь от тебя мгновенно.
Пойми меня: ненасытна исконная ненависть Психеи к Еве, от которой во мне ничего, а от Психеи — всё.
Променять меня на хотя бы первую красавицу мира — променять Психею на Еву — понимаешь водопадную высоту моего презрения? Душу — на тело!

Проступают образы поэмы: песнь не свирели, но соловья, и не озеро, но водопад, безусловно, впадающий в озеро, в котором словно бы отразился Град-Китеж: голубая округлость озера у Цветаевой чем-то напоминает... планету: переселение детей, животных и души на другую планету.
Совершенно инфернальное преображение женщины… в исконную, томящуюся в каждой женщине — ведьму, Сирену, Лилит! И их суд над мужчиной и бытом, желая весь мир утопить в водах звёздной ночи!
Но самое удивительное было чуть позже.
В 1926 году Цветаева переезжает в Париж. Вскоре в Париж приезжает и Родзевич, с которым она недавно рассталась: самая сильная её любовь в жизни.
Но душа его спит, усыплена бытом: одно его тело, словно сомнамбула, ещё смутно откликается на её зов Сирены.
Родзевич поселяется в том же доме что и Марина с мужем.
Родзевич должен вот вот жениться на Марии Булгаковой, той, что принимала у неё роды.. её Мура.
 
Здесь стоит привести любопытный отрывок из письма Марины к Анне Тесковой, в котором она описывает встречу с Родзевичем ( встретилась с моей поэмой Горы!).
 
«Любите ее?» — «Нет, я Вас люблю». — «Но на мне нельзя жениться» — «Нельзя». — «А жениться непременно нужно?» — «Да, пустая комната… И я так легко опускаюсь». — «Тянетесь к ней?» — «Нет! Наоборот: даже отталкиваюсь». — «Вы с ума сошли!»

Ужинали вместе в трактирчике… Напускная решительность скоро слетела. Неожиданно (для себя) взял за руку, потянул к губам. Я: «не здесь!». Он:
 
«где — тогда? ведь я женюсь». Я: «Там, где рук не будет». Потом бродили по нашему каналу, я завела его на горбатый мост, стояли плечо в плечо — Вода текла — медленнее, чем жизнь… ведь это стоит любви? И почему это «дружба», а не любовь? Потому что женится? Дружба, я просто больше люблю это слово. Оттого — «дружу».

Совершенно изумительное эхо поэмы Цветаевой: увод души любимого.. к реке, к бездне отношений.
Что интересно, Цветаева подарила на свадьбу Марии Булгаковой.. символичный подарок: написанную от руки с дарственной надписью — Поэму конца, о себе и о Родзевиче.
А могла ведь подарить и поэму Горы: в первоисточнике мифа о Крысолове, детей и душу уводили именно в горы…
 

Вздрогнешь — и горы с плеч,
И душа — горе.
Дай мне о гóре спеть:
О моей горé!

После свадьбы, Мария обнаружила в кармане пиджака Родзевича.. призывную и жаркую записку от Марины.
 
Это поэма о любви, её невозможности в мире: о Психеи в аду, в нас, о муке ревности души — к телу, чужому, своему.. без разницы.
Поэма об утраченном рае детства, всех мужских и женских муках бессонных, снах злато-карих и жарких, о том, как мы уводим в ночь всё то, что разлучает на с любимыми, и к звёздам, дальше — саму душу любимого человека, подальше от этого безумного мира.
 

Мальчик к губам приложил осторожно свирель,
Девочка, плача, головку на грудь уронила...
— Грустно и мило! —
Скорбно склоняется к детям столетняя ель.

Темная ель в этой жизни видала так много.
Слишком красивых, с большими глазами, детей
Нет путей
Им в нашей жизни. Их счастье, их радость — у Бога.

Море синеет вдали, как огромный сапфир,
Детские крики доносятся с дальней лужайки,
В воздухе — чайки...
Мальчик играет, а девочке в друге весь мир..

Ясно читая в грядущем, их ель осенила,
Мощная, мудрая, много видавшая ель!
Плачет свирель...
Девочка, плача, головку на грудь уронила.



картинка laonov
 

Комментарии


Всё просто: человек есть то, что он любит.
Если его любовь успокаивается на чём-то и не расширяет себя в мир, желая любить не столько других, но — другими: искусством, зверями милыми, ближними и дальними людьми, то душа погружается в быт, и самая светлая мысль, замерев на себе, словно жена библейского Лота, оборачивается на ад и становится его частью: вечность души зарастает вещностью мира.

сейчас этот процесс, как никогда, очень актуален. чем больше ты имеешь - тем ты круче, а о вечности души думают ли наши люди?

Любить пошлость и мерзость в нём, щетиной прорастающей в нём сквозь вечность души.
Мы так увязли в этом, что боимся назвать вещи своими именами, живя пустотой в людях и себе, забывая о душе, гладя добродетельно — пустоту и слово… а душа, как бесприютный и раненый зверь, грустно смотрит на всё это недалеко от нас.

мы все больше стремимся удовлетворить свои плотские потребности, а душу и ее стремления все чаще забиваем логикой и здравым смыслом, которому она не ровня.

Почему мы не интересуемся тем, когда была написана книга? Какая была погода тогда? В каких обстоятельствах писалась книга?

было бы здорово, если бы ответы на эти вопросы можно было находить в начале книг, как дополнительное вступление, уверена, что и книги воспринимались тогда иначе! не всегда, к сожалению, даже при желании можно самому найти ответы.

Хорошего Вам вечера, Александр:)


сейчас этот процесс, как никогда, очень актуален. чем больше ты имеешь - тем ты круче, а о вечности души думают ли наши люди?

Наверное это вообще проблема всего мира.
Мир куда-то летит и земля словно бы быстрее крутится и о душе и чувствах многие забывают.
Что забавно, такие вопросы были и при Достоевском.
Но и среди наших и "не наших" были, есть и будут замечательные люди, и это радует)

а душу и ее стремления все чаще забиваем логикой и здравым смыслом, которому она не ровня.

Вы правы. Жизнь по линеечке.. это грустно.
Знаете что грустно? Читал как-то иностранную рецензию на Анну Каренину.
И там человек искренне писал: не очень понравилось. Какую пользу мне принесло это чтение?
Да и у нас такие люди есть.
Помните как у Карамазовых, Ракитин искренне говорил, что колбаса и сапоги тёплые, полезнее и важнее Пушкина?

было бы здорово, если бы ответы на эти вопросы можно было находить в начале книг, как дополнительное вступление, уверена, что и книги воспринимались тогда иначе!

Чудесная мысль)
Но тут.. нужна такая малость: чтобы человек любил свою профессию)
Мир был бы лучше, если бы это было.
Вы видели какие пошлые обложки делают к книгам?
Я в историях иногда делаю подборки с иностранными обложками к русской классике. Это тихий ужас)
Да и наши не отстают.

Анна, ко мне можно на С.)
Большое спасибо вам за внимание!
Чудесного вечера вам)


Читал как-то иностранную рецензию на Анну Каренину.
И там человек искренне писал: не очень понравилось. Какую пользу мне принесло это чтение?

смею признаться, что и сама во времена школьных дней, когда изучали данное произведение, не совсем вникла в его глубину и должного впечатления оно на меня не произвело. однако, со временем отношение изменилось и я еще раз пришла к выводу, что очень важно читать не "из под палки", и литературу подходящую по возрасту. а если подобный отзыв оставляет взрослый образованный человек, то значит да, ценности, у него в жизни совершенно другие и, возможно, простые материальные блага овладели не только телом, но и головой.

Но тут.. нужна такая малость: чтобы человек любил свою профессию)

какая важная, я бы сказала жизненно важная, малость - в первую очередь для самого человека, а потом уже и для тех, кто его окружает.

Вы видели какие пошлые обложки делают к книгам?

а это вселенская боль всех ценителей книг и любителей чтения :D

Анна, ко мне можно на С.)

а ко мне можно на "ты" :)

Чудесного вечера вам)

Взаимно!)


А я прочитала Анну в школе. В 14 лет. По своему почину. И именно через нее влюбилась в Толстого. Школьники разные бывают. Вам было рано, мне оказалось вовремя. Книги вообще приходят ко всем вовремя. Кому-то и в 45 рано, а кому-то в 15 самое то. Жизнь тем и прекрасна, что она разная и мы разные)


"Это вообще одна из трагедий искусства.
Мы утратили… некую аристократичность души, заменив её грубой и часто, пошлой, аристократией плоти." Очень понравилась эта часть, начиная с упоминания поэмы Бодлера. Все так и есть. Тем более сейчас время когда все внимание человека переводится на эту колею даже если он этого сам не хочет...


Отрадно что вам понравилась эта часть после Бодлера, часть.. приглашения в судьбу Марины)
Кстати, вы прочитали уже позднюю и свежую редакцию статьи. Добавил интересные и важные штрихи к ней.
Жаль в статью не вместилось то, что иллюстрация с крысоловом, детьми и девушкой - это рисунок Ариадны Эфрон, дочери Марины.
Вторая иллюстрация к роману Приглашение на казнь.

Вы правы, сейчас время такое.. что человек этой колеи не замечает.

Спасибо вам дружеское за внимание)
Статьи я не часто пишу и внимание к статье для меня ценно, более чем. Как-то все мои друзья дружно разбежались)
Хорошего и синего вам дня)


Да, статья вся хорошая и понятно, что вы большой поклонник ее творчества. Или это сейчас у вас время такое -"цветаевское".


Спасибо, надеюсь, статья и правда хорошая.
Она ведь... девственная.
В том смысле, что часто, когда пишут статьи на произведения, зарываются перед этим в различные исследования и другие статьи на это произведение, и получается часто какое то раненое и пережёванное эхо других мыслей.
Я же пользовался лишь самой поэмой, письмами Марины и её дневниками, в которых, впрочем, почти ничего не было о самой поэме.
Только я и Марина, И никого больше.
Но сил потрачено достаточно.

Нет, не время у меня цветаевское, а.. жизнь.
Главное чтобы конец был чуточку другим)


"Главное чтобы конец был чуточку другим)" вот именно так.
Да, когда статья слишком перекормлена другими материалами на эту тему, то часто получается очень сухо. Иногда бывают удачные,но я все же согласна,что когда из первых рук,то читать интереснее, выходит более творчески.


Шура, спасибо за рецензию.
Она глубока, и, видно, что у вас есть ещё много и много чего сказать.
Столько ассоциаций и отсылок: к Достоевскому, Кафке, Набокову, Булгакову, Камю…
«Приглашение на казнь» я не читала, но ваше приглашение в названии - будто вызов: вы приглашаете нас на нашу собственную казнь.

Да, этот сытый раёк пошлости, условностей, не имеет места и родины в мире: он есть в душах каждого из нас, не давая душе быть собою — вполне: город Гаммельн души…

Иначе говоря, быт фактически пожелал невозможного — не избавления от крыс, а избавление от себя: суицидальный порыв уставшего мира.
Здесь прелестно само желание.. томление быта по преодолению себя: томление грубой плоти, вновь стать душой

И в то же время:

Итак. Быт и зло победить невозможно. Можно оставить их наедине с собой и первозданной ночью: быт и зло сами преодолеют себя и зарастут звёздами и красотой.

Шура, но у вас ещё и мотив, которого я не увидела в поэме.
Самой Марины Цветаевой в поэме много, но я восприняла её как некую единственность. Есть "Я" - Марина, единственная с её андрогинностью, о которой вы тоже пишете.

Мысль в сердце после прочтения: человек в небе, с крыльями за спиной.
Образ обманчив: это душа, выбросившаяся из окна — вместо крыльев, в воздухе замерла дрожащая и проалевшая на заре листва осколков.

Вы же увидели здесь: Евангелие женщины.

Апокалипсис от женщины, в котором душа, затравленная бытом, хочет прорваться в бытие, разбив голубое окно опостылевшего вечного дня.

Мне чуточку видится это в образе Греты.
Но как-то она покорна, в ней нет вызова.
Поэма глубока и неоднозначна, полна музыки и поэзии: то ритма (местами - Маяковского), то народных присказок, то пряной тягучей напевности..
И:

Совершенно изумительное эхо поэмы Цветаевой: увод души любимого.. к реке, к бездне отношений.

Шура, благодаря вам я увидела её более объёмней, шире что-ли. И было важно для понимания узнать, что Марина Цветаева писала её в разгар её любовной переписки с Пастернаком.
Спасибо за «аристократичность души».
И спасибо за ваш особый взгляд))
Особенно хорошо:

Это поэма о любви, её невозможности в мире: о Психеи в аду, в нас, о муке ревности души — к телу, чужому, своему.. без разницы.
Поэма об утраченном рае детства, всех мужских и женских муках бессонных, снах злато-карих и жарких, о том, как мы уводим в ночь всё то, что разлучает на с любимыми, и к звёздам, дальше — саму душу любимого человека, подальше от этого безумного мира.

«Приглашение на казнь» я не читала, но ваше приглашение в названии - будто вызов: вы приглашаете нас на нашу собственную казнь.

Приглашение - один из лучших романов Набокова.
Он называл её своей чудесной сказкой.
Это такой лирический сюр, где много Достоевского, Пушкина, Толстого даже с его Войной и Миром и даже... тенью Лолиты.
Роман о душе пленной и мире.. тоже, чуточку пленном.

Мне чуточку видится это в образе Греты.
Но как-то она покорна, в ней нет вызова.

Так это душа Крысолова и душа жизни.
В мире, где спит красота и любовь, она сама - обречена спать и лишь шептать что-то во сне.
Другой вопрос, что ей снится. Там её бунт. Вот что страшно.
Бунтует за неё и мстит - Он.

И было важно для понимания узнать, что Марина Цветаева писала её в разгар её любовной переписки с Пастернаком.
Спасибо за «аристократичность души».
И спасибо за ваш особый взгляд))

Такие моменты всегда придают произведению дополнительное измерение)
Кстати, тут на лл в аннотации к поэме такая чушь и пошлость была написана.
Пришлось стереть и написать самому)
Представляете, Вера, кто-то вычитал бог знает где, что Марина сначала назвала поэму - Крыселов.
И написал об этом, видимо, что бы похвалиться знанием, не думая даже, что это не важно в аннотации и что Марина потом сама переживала по этому поводу, и что её некоторые подкалывали даже.
Но по сути она не виновна, можно было бы написать отдельную рецензию по этому поводу и поэтическому чутью виденья слов Марины.
Что касается взгляда.. Вера, хотите улыбнуться?
Я в статьях вообще не люблю классической "воды" и общих вводных слов и мест, и потому порой как и Марина в стихах, перепрыгиваю с островка образа на образ, рифмуя образы без пространственных соединений.
Марина в этом плане доверяла читателю, который всё поймёт.
Нужный узор поймёт.

Вера, спасибо вам просто огромное)
И простите. Редактировал статью, увидел ваш плюсюк, но подумал что статья вам не понравилась и вы "ушли".
Чудесный коммент у вас вышел)
А я уже по привычке хотел "ломать" статью и перекраивать, чтобы она не такой ужасной была.


Фотографии очень хорошие.
А вот две иллюстрации - это чьи? Они были сделаны к поэме?


Кстати, Вера, фото Марины с семьёй, это в Чешских Вшенорах. За её спиной та самая "клетка берёзовая" за которой она писала поэму.
Первая иллюстрация, там где дети и Грета ( ах, какой у ней огляд души и взора.. как на картинах Кватроченто и Рафаэля!), это рисунок Ариадны Эфрон.
Вторая иллюстрация, с масками - это иллюстрация замечательной современной художницы Lenaik, к роману Набокова Приглашение на казнь.


Поэма об утраченном рае детства, всех мужских и женских муках бессонных, снах злато-карих и жарких, о том, как мы уводим в ночь всё то, что разлучает на с любимыми, и к звёздам, дальше — саму душу любимого человека, подальше от этого безумного мира.

Эти замечательные слова в конце меня примирили со всем, с чем я спорила во время чтения твоей великолепной рецензии. Не хотела писать комментарий пока не прочту
поэму. Пока так и не прочитала. Прочту, когда прочту, мне надо многое прочитать и перечитать из упомянутого тобой в рецензии.
Удивительная работа и это чудесно, что она удивляет до несогласия с некоторыми местами, но в целом - восторг.
Саша, спасибо за рецензию, за твою любовь к Марине, за твой непостижимый для меня мир.)
Хорошего дня, Сашуль, да со снежком))


Эти замечательные слова в конце меня примирили со всем, с чем я спорила во время чтения твоей великолепной рецензии. Не хотела писать комментарий пока не прочту поэму

Вик, так в хорошей статье ли, произведении ли, нужно дать в общем течении и островки столкновения истин и чувств, порой даже ранящих нечто в нас, но в сумме всё это даёт широкий диапазон прочтения и оттенков.
Всё как в жизни) Пока идёшь по улице, то можно за минуту и ад подсмотреть и рая соприкоснуться.
Но улица не виновата)
Кстати, этот имморализм и вариативность хороши и в поэме.
Там такие дивные столкновения образов и смыслов..
Можно и в религиозном ключе трактовать и нет.
В этом смысле поэма удивительно живая.

И кстати, автор текста порой должен уметь встать над ним и искренне сопереживая образу и желая его как цветок прорастить, порой должен чуточку забывать о себе и думать именно из этого образа и чувства, даже если не согласен с ними)

Вика, большущее тебе спасибо, дружочек)
И прости меня.

И за снежок отдельное спасибо: почувствовал его запах даже)
Прекрасного и доброго тебе вечера, Викуш)


Первое, что надо сказать, спасибо за твой труд, Саш! Невооружённым глазом видно, что очень много вложено в статью...
"Крысолова" я пока не читала, поэтому мне сложно что-то сказать о самой поэме. Но про противоречивую легенду о гаммельнском крысолове, возможном губителе детей, конечно, слышала.
Скажи, Цветаева в целом следует канве легенды? Из твоей статьи создаётся такое впечатление...

искусством, зверями милыми, ближними и дальними людьми, то душа погружается в быт, и самая светлая мысль, замерев на себе, словно жена библейского Лота, оборачивается на ад и становится его частью: вечность души зарастает вещностью мира.

Не совсем согласна... вернее мне не очень нравится такое противопоставление (в литературе и в жизни) "быт, прозаичность - поэзия, духовность". В жизни всему есть место, они немного как два крыла, которые должны синхронизироваться, чтобы птица могла лететь. И в быту можно находить радость, стимулы для творчества и т.д.
Понятно, что в поэме крысы - это символ расчеловечивания, мещанской пошлости, доведённой до крайности. Но, если я ничего не путаю, и сам Крысолов - флейтист, играющий гипнотизирующую детей музыку, - это образ доведённого до крайности искусства, поэзии (ты потом об этом говоришь). Иными словами, крайности, радикальные позиции, уверенность в собственном превосходстве, как правило, вредоносны. Как-то так лично я понимаю эту легенду. И в этой трактовке она мне близка)

Да, человек по своей природе добр:

Хотелось бы согласиться, но не могу) По природе человек вряд ли может быть добр, в лучшем случае не зол)

я живу не для того чтобы писать стихи: я пишу стихи, чтобы жить!

Вспомнила слова Клауса Манна: "я пишу, как живу".

Поэма об утраченном рае детства, всех мужских и женских муках бессонных, снах злато-карих и жарких, о том, как мы уводим в ночь всё то, что разлучает на с любимыми, и к звёздам, дальше — саму душу любимого человека, подальше от этого безумного мира.

Чудесно)

Мы утратили… некую аристократичность души, заменив её грубой и часто, пошлой, аристократией плоти.

Утратили? А разве в прошлые эпохи душа была аристократичнее? Ой, очень сомневаюсь) Опять же, всему есть место, на мой взгляд, - и духу, и плоти. И это естественно, что у всех эта пропорция разная)

Почему мы не интересуемся тем, когда была написана книга? Какая была погода тогда? В каких обстоятельствах писалась книга?

Хорошие вопросы) Думаю, если книга нас по-настоящему зацепила (а это бывает не так часто), то интересуемся.

Очень понравилось последнее фото с друзьями)

Спасибо за статью, Саш! Чудесного тебе вечера)


Скажи, Цветаева в целом следует канве легенды? Из твоей статьи создаётся такое впечатление...

Ох, Ник, такие легенды как Крысолов.. они такие бездонные.
Стоит добавить пару штрихов в нужном месте, и это будет совершенно новый сюжет и смысловая нагрузка, не говоря уже о поэзии.)
Но да, в общем и целом Марина следует легенде, но.. она её вывернула почти наизнанку)

Не совсем согласна... вернее мне не очень нравится такое противопоставление (в литературе и в жизни) "быт, прозаичность - поэзия, духовность". В жизни всему есть место, они немного как два крыла, которые должны синхронизироваться, чтобы птица могла лететь. И в быту можно находить радость, стимулы для творчества и т.д.

Ник, будешь смеяться, но я с тобой согласен)
Тоже не люблю такого одностороннего противоспосталвения.
Жизнь гораздо многообразнее.
Но на то и искусство, чтобы иной раз.. оптику свою приближать то одной стороной к предметность вещей, что словно в микроскопе молекулы жизни будут как звёзды, и наоборот, при взгляде в телескоп, звёзды покажутся почти молекулами в движении.
Этот сдвиг фокуса жизни очень важен. Но он предполагает, что тот кто смотрит или кому показывают эти узоры жизни, доверяет оптике и "астроному" и знает целую картину)
Про два крыла ты очень хорошо.
Знаешь, это вообще моя беда. У меня с детства есть эта тяга двойственного мышления, даже в смысле.. порока и т.д.
И вот я как лопасти у вертолёта, которые по факту - разнонаправлены, но при увеличении скорости вращения сливаются в одну густую окружность.
Пустота между лопастями заполняется) И из этой мнимой пустоты можно мыслит почти всё что угодно и в любом направлении.
Про быт ты верно заметила, что он взят в своём низшем проявлении.
У Марины в дневниках и письмах это.. ужасно. Попытался атмосферу этого чувства донести.
Она буквально погибала духовно и выла от боли.
Душа живая в ней - тупела и покрывалась чем-то непроницаемым и грубым. Стихи в ней умирали и она как мёртвая наблюдала за этим и во всё этом предчувствовался её трагичный конец.
Уже тогда, в 25 были у неё мысли похожие из дневника 39-41 когда она искала крюк и не могла жить в Таком мире, что всем своим ужасом навалился на неё со всех сторон.
Об этом по сути и её стих

О слезы на глазах!
Плач гнева и любви!
О Чехия в слезах!
Испания в крови!

О черная гора,
Затмившая — весь свет!
Пора — пора — пора
Творцу вернуть билет.

Отказываюсь — быть.
В Бедламе нелюдей
Отказываюсь — жить.
С волками площадей

Отказываюсь — выть.
С акулами равнин
Отказываюсь плыть —
Вниз — по теченью спин.

Не надо мне ни дыр
Ушных, ни вещих глаз.
На твой безумный мир
Ответ один — отказ.



Ник, ты же сама знаешь, мы не испытали того что Марина.
У каждого своё измерение ада и быта.
Для кого-то поездка в зоопарк это счастье и радость, а для кого то - ад животных.
Для одних служить в концлагере сытненько и нормально, а для других - ад и насилие.
Но и те кому в радость - тоже поломанные люди и ад просто у них глубоко залёг и в любой момент его можно достать.
Марина, как поэт, просто как на ускорителе элементарных частиц разогнала две частицы - душу и плоть, быт и бытие, и столкнула.
О, ты же сама знаешь, Ник, что для Марины плоть - это святое. Она легко могла из плоти и быта сделать душу и поэзию.
Но есть в быте нечто.. как и в плоти, как и в душе даже.. что черно изначально и страшно, и что не даётся в чистом виде априори.
И вот Марина попыталась это показать в чистом виде как эксперимент.

Но, если я ничего не путаю, и сам Крысолов - флейтист, играющий гипнотизирующую детей музыку, - это образ доведённого до крайности искусства, поэзии (ты потом об этом говоришь). Иными словами, крайности, радикальные позиции, уверенность в собственном превосходстве, как правило, вредоносны. Как-то так лично я понимаю эту легенду. И в этой трактовке она мне близка)

Ник, говорю же, Марина вывернула легенду наизнанку почти.
Но ты права, там Крысолов переливается разными гранями.
И опасность его существует. Но на конечном витке образа - в нём нет крайности и гордыни.
Там если проследит всё инверсию внутренних образов и из орбиты, то они сходятся в конце в одной точке катарсиса.

Хотелось бы согласиться, но не могу) По природе человек вряд ли может быть добр, в лучшем случае не зол)

О, Ник, тут сложнее. Я и согласен с тобой и нет.
Если брать здраво, то да - начало человека это именно нравственный штиль: он и не плох и не хорошо. Это... спокойная тишина.
Но это если судить здраво и из сущности мира ( Марина чудесно обыгрывает эту тему, пусть и очень туманно, затрагивая даже философию Плотина).
Но у Марины был постулат: любить, это видеть человека не таким каким его задумало общество или родители, а видеть человека таким, каким его задумал бог.
Согласись, можно верить в бога или нет, но если этот порыв оставить как символ в душе хотя бы на несколько процентов, то это будет очень хорошо... таких порывов очень мало на земле.
Вот Пушкин назвал Анну Керн - гением чистой красоты.
Это так? Не знаю. Возможно и нет. А возможно..
По крайней мере Пушкин был искренен истиной этого мига чувства и мига.
И не менее искренен он был когда в письме через пару дней называл её - шлюхой.
Цветок розы.. он какой? Он такой как видел его Петрарка, Пушкин, Дебюсси?
Это просто цветок. Он " ни хороший и ни злой".
Но, чёрт побери, есть какая-то трещинка в мире - душа, у которой своя странная реальность, начало которой и конец мы толком не знаем.))
И где то там, в истоке или в конце - душа и Пушкина и Цветка - одно прекрасное целое.
В этом смысле и все люди - добры и прекрасны.
Но это учитывая иррациональную плоскость иной реальности души.
Об этом и Марина пишет, и я в статье о бантах и школе.
Есть некое место в мире, в душе ли, ещё где-то, где всё - подлинное и прекрасное.
Быть может это лишь видимость, но.. поэты от века опирались на это и видели прекрасное там где не видит никто)
И это чудесно.

Вспомнила слова Клауса Манна: "я пишу, как живу".

Вспомнил Есенина: пишу как дышу)

Утратили? А разве в прошлые эпохи душа была аристократичнее? Ой, очень сомневаюсь) Опять же, всему есть место, на мой взгляд, - и духу, и плоти. И это естественно, что у всех эта пропорция разная)

Ну, не утратили, Ник)
Это так, тон такой речи, забыл как называется))
И 100 лет назад и 300, говорили: ах, ну что за времена, вот раньше...
Это даже забавно. Тут особый тон нужен, наверно.
Но иногда кажется что некое безумие в веках обводится потихоньку всё сильней и сильней.

Никуш, огромное тебе спасибо за внимание и чудесный коммент с лёгким перчиком)
И прости меня. Разбаловала ты меня. Обычно ты пишешь коммент сразу как прочтёшь.
Редактировал статью и подумал что тебе не понравилось вообще.. а я тебя очень уважаю, и если тебе не понравилось, значит статья - хлам.
В общем стал накручивать себя))

Прекрасного и уютного вечера, Никуш)


ни такие бездонные

Точное слово) И каждый может увидеть в легенде какое-то своё дно...

У Марины в дневниках и письмах это.. ужасно. Попытался атмосферу этого чувства донести.

Саш, у тебя получилось передать эти безысходность и трагизм... Не хочется даже анализировать, просто сопереживаешь и немножко соприкасаешься со стремлением Марины вырваться из душного ада вовне... и во всём этом чувствуется обречённость и трагичный конец. Какая-то экзистенциальная обречённость...
Твоя статья хорошая уже потому, что ей удалось передать настроение поэмы и Марины.
Конечно, я понимаю, что здесь речь идёт о быте в самой его примитивной ипостаси. Просто, как ты правильно пишешь, всё зависит от оптики. И я считала и пошлый удушающий быт, который твой текст выводит к позорному столбу, но и быт как рутину, повседневность, какие-то приятные мелочи. К примеру, вкусный завтрак или любимый аромат геля для душа - это ведь тоже часть быта, но они помогают заземлиться.

По крайней мере Пушкин был искренен истиной этого мига чувства и мига.

Саш, славный ты пример привёл! Уметь поймать миг и прочувствовать его по полной - это прекрасное (и нужное) свойство души или сознания. У поэтов оно особенно развито, у кого-то совсем почти не развито, но многим людям, как мне кажется, надо его в себе взращивать и регулярно поливать. Иначе вся прелесть жизни может пройти мимо...
И Анна Керн вполне могла быть сегодня для Пушкина (и только для него) "гением чистой красоты", а завтра -"шлюхой". И всё это совершенно искренне... К сожалению, нередко это многообразие мгновений, постоянная динамика ускользают от людей, им хочется какого-нибудь устойчивого определения, там где его нет и быть не может.

Это так, тон такой речи, забыл как называется))

"Сердце в будущем живёт, настоящее уныло,
Всё мгновенно, всё пройдёт,
Что пройдёт, то будет мило..."
))
Такая когнитивная иллюзия - идеализировать прошлое. Просто когда немножко больше узнаёшь, какое оно было, то... понимаешь, что это иллюзия)

Редактировал статью и подумал что тебе не понравилось вообще.

Ну ты что?.. Саш, я просто хотела прочитать статью спокойно, с расстановкой) Знала, что обязательно будет над чем поразмышлять... Но я где-то тебя понимаю, потому что тоже ценю нашу здесь дружбу и люблю читать твои комменты к своим опусам :)
И пожалуйста, никогда не употребляй в адрес своих статей таких слов, как... даже повторять не хочу))

Сашуль, спасибо тебе за нужный комментарий и некоторые пояснения! И прости, что я столько здесь наболтала) Отличного тебе вечера в уюте и тепле)

P.S. Меня ещё очень зацепил по-хорошему этот отрывок из письма Марины:

Пойми меня: ненасытна исконная ненависть Психеи к Еве, от которой во мне ничего, а от Психеи — всё.
Променять меня на хотя бы первую красавицу мира — променять Психею на Еву — понимаешь водопадную высоту моего презрения?

Твоя статья хорошая уже потому, что ей удалось передать настроение поэмы и Марины.

За то что увидела именно настроение Марины, отдельное спасибо, Ник)
Там прям.. такой крик, в поэме. Крик души. С точки зрения психологии любопытно бы взглянуть на это но не хочется.

К примеру, вкусный завтрак или любимый аромат геля для душа - это ведь тоже часть быта, но они помогают заземлиться.

Ник, ну разве это быт?) Это милая пыльца бытия в луче кружащаяся))
А про "заземление" ты очень метко.
Набоков и Шелли знали в этом толк, иначе бы унеслись чёрт знает куда.
Может потому и.. жён выбрали в хорошем смысле заземлённых и нежных.
Но вот про запах геля для душа я бы поспорил с тобой)
Мужские гели - это быт. Женские - бытие.))
Почему то именно у женских такой чудесный запах)
Прям заговор какой-то...

К сожалению, нередко это многообразие мгновений, постоянная динамика ускользают от людей, им хочется какого-нибудь устойчивого определения, там где его нет и быть не может.

Здорово сказала.
Но.. "многообразие мгновений", это великолепно)
Никуш, умеешь ты вот такие перлы мимоходом создавать)

Такая когнитивная иллюзия - идеализировать прошлое. Просто когда немножко больше узнаёшь, какое оно было, то... понимаешь, что это иллюзия)

Точно! Вот почему я забыл это слово: то что я плохо выговариваю я зыбываю)

Но я где-то тебя понимаю, потому что тоже ценю нашу здесь дружбу и люблю читать твои комменты к своим опусам :)

Так, Ника. Что это за опусы?) Зачем ты так о чудесных рецензиях твоих и выпусках хистори?)
Если и опус, то прошу понимать это слово в его исконном значении)

И прости, что я столько здесь наболтала) Отличного тебе вечера в уюте и тепле)

Ты что, Ник, от тебя всегда прекрасные комменты, да и всегда приятно пообщаться с умным и неординарно чувствующим человеком)

P.S. Меня ещё очень зацепил по-хорошему этот отрывок из письма Марины:

А вот за это отдельное спасибо, Ник.
Всегда очень интересно и важно знать, что понравилось в статье или рецензии милым друзьям)
Так.. и в самом тексте и в душе друга симметрично, как в грозу, приоткрываются и освещаются бездны, пусть и на миг.

Душевного и тёплого вечера, Никушка)


душа, затравленная бытом, хочет прорваться в бытие, разбив голубое окно опостылевшего вечного дня.

Браво, Саша! Получила неимоверное удовольствие, читая рецензию и размышляя над нею! Да и не рецензия это вовсе, а полновесный исследовательский труд )) И как всё пропущено через себя, через своё личностное восприятие! Такое возможно лишь тогда, когда прочитанное очень резонирует с собственным.
Очень интересный у Вас ассоциативный ряд)) Ну очень я люблю такие на первый взгляд "странные сближенья". Вам блестяще удалось с их помощью отразить многослойность поэмы, ее включенность в глубочайшие пласты мировой культуры. У Цветаевой ведь и о личном, и о всеобщем. Так захватывающе! Как зорко Вы рассмотрели в поэме подлинный таинственный палимпсест!

вечность души зарастает вещностью мира.

Вспомнилась гоголевская неподдельная боль о том, что человек живет дурно и пошло, что его душа и высокое назначение задавлены «корой земности».
Спасибо за Вашу искренность и глубину))


И как всё пропущено через себя, через своё личностное восприятие! Такое возможно лишь тогда, когда прочитанное очень резонирует с собственным.

А так и надо, пропускать через себя не только поток текста но и.. настроение поэта ( Марина в данном случае).
Надеюсь удалась моя задумка, чуточку.. театральная постановка поэмы, и этого половодья чувств поэта, поэмы, моих..

Как зорко Вы рассмотрели в поэме подлинный таинственный палимпсест!

Лика.. это очень тонко)
Спасибо что увидели)) Это у вас уже профессиональный взгляд.

что его душа и высокое назначение задавлены «корой земности».

Второй раз и в яблочко, как Робин Гуд)
Лика, вы удивительно метко и тонко уловили суть.
Это именно насилие над "высоким назначением" человека и той самой красотой, что должна был спасти мир, но... вынуждена его губить.

Удивительно тонкий и тёплый комментарий)
Большое спасибо вам за внимание, дорогая Лика)
Прекрасного и душевного дня вам!


Это у вас уже профессиональный взгляд.

Да нет, по счастью - просто читательский :))
Спасибо на добром слове)
И Вам хорошего дня))