5 Увлекательно и тревожно о том, как уникальный тоталитарный режим отформатировал жизнь 20 миллионов людей

Необычайно интересной и доступной оказалась книга Андрея Ланькова «К северу от 38-й параллели». Корееведение никогда ранее не попадало в призму моих интересов, но образ этой таинственной страны, много десятилетий находящейся под гнётом тоталитарного режима, меня несомненно притягивал всякий раз, когда я встречался с какими-то его отблесками и отзвуками. Они словно бы призывали меня обратить взор на эту часть света, в которой живут, страдают, радуются, зарабатывают, ищут себя и умирают такие же люди, носители драгоценности человеческого самосознания, как и везде.

В своей книге Ланьков довольно всесторонне и объёмно, но при этом необычайно увлекательно излагает различные культурные и экономические стороны северокорейской жизни — в той мере, в какой она на настоящий момент известна. Издание очень красивое и качественное как внутри, так и в плане обложки.

За очень простым и увлекательным публицистическим стилем автора скрывается его глубокое знакомство как с научными и литературными источниками, так и с реальными северокорейскими информаторами. При этом книга не тенденциозна, не проводит эксплицитно (а возможно, и имплицитно) какую-то сознательную идеологическую повестку, не преувеличивает, но и, наверное, не преуменьшает различные аспекты жизни в том монструозном эксперименте (с точки зрения гуманности), — как выясняется даже по этой довольно нейтрально написанной книге, — подопытными в котором вынужденно стали более двадцати миллионов северокорейцев. Книга далека от чёрно-белого изложения и относится к своему предмету (повседневной жизни граждан КНДР) с любовью и уважением.

Ланьков высвечивает странное, но жёстко-прагматичное поведение северокорейской власти, которая преимущественно для своего самосохранения вновь и вновь перекраивало исторические нарративы (к примеру, полностью стерев из северокорейского самосознания понимание той роли, которую сыграл Советский Союз в основании этого государства, а также вклад Китая в его развития) и крайне ограничило не только свободу передвижения, но и свободу бытования (например, проводя регулярные проверки в домах граждан — не ночует ли там, кому неположено; не распломбированы ли радиоприёмники и т. д.).

Раньше я думал, что Северная Корея является каким-то пережиточным образцом советско-коммунистического режима, но действительность оказалась гораздо сложнее и совершенно иной: идеи социализма легли на крайне националистическое самосознание основоположника КНДР и его соратников, что привело к возникновению одного из самых изолированных (а в итоге, после распада СССР и изменений в Китае, в результате чего прекратилось финансирование этого режима, — и бедных) обществ на планете. На самом деле для многих северокорейцев послевоенный Советский Союз был гораздо более процветающей и намного более либеральной «землёй обетованной», чем их собственное государство, — да и поныне работа в «богатой и изобильной» России считается очень желанной (но, как указывает Ланьков, наложенные ООН на КНДР санкции в связи с испытаниями ядерного вооружения привели к официальному запрету северокорейских «гастарбайтеров», что лишило возможности к заработку десятки тысяч северокорейцев).

Эта книга заостряет в моей душе вопросы о потенциальной конструктивной и деструктивной роли государства и власти в судьбах целых народов. Я очень надеюсь, что коллективный разум человечества в своей эволюции справится с задачей недопущения возникновения таких режимов в будущем.

Будут новые (возможно — не менее жестокие и массовые) ошибки, однако важно добиваться ресакрализации человеческой личности, человеческой культуры, человеческого сознания, а также углублять и распространять осознание ценности не только экономического, но и духовного процветания в свободе конструктивного, творческого, разномысленного самовыражения, которому важно разворачиваться в благоприятных экономических условиях.

Рецензия на сайте автора с иллюстрациями