0 Холод и туман. Судьбы (Книгомарафон)

Когда я решила читать именно «Холодный дом» и искала его в многотомном собрании сочинений Диккенса, любимого всей нашей семьёй, мама сказала, что мне он, возможно, не понравится, ибо из всех его произведений он «наиболее сухой что ли». И она оказалась права, но лишь отчасти, точнее, в одной части – в предисловии, где довольно тяжеловесно, но с неизменной иронией объясняется мотив или, если угодно, предыстория написания романа и устройство английской судебной системы. Перечитав строки про указанное устройство несколько раз, переходишь к канве романа и тут уже сложно оторваться: нити судеб персонажей держат прочно, как верёвки, которыми сшивают дела в Канцлерском суде.

Канцлерский суд, созданный некогда в Англии для осуществления контроля над Судом общего права и исправления его ошибок, сам в итоге погряз в трясине судебной волокиты, бюрократии, злоупотреблений и интриг, которые опутали всю систему. И эти же нити опутали жизни героев.

Эстер Саммерсон, находящаяся в центре сложного многослойного повествования, воспитывается теткой, которая скрывает от нее тайну ее рождения. Много-много позже Эстер узнает эту тайну, переехав в дом ее нового опекуна Джона Джарндиса и встретившись с семейством, живущим по соседству – сэром Лестером Дедлоком и его супругой миледи Дедлок. Здесь нельзя не вспомнить, как любит Диккенс говорящие фамилии. В «Холодном доме» помимо Дедлоков (deadlock – «тупик») мы встречаем, например, служащего адвокатской конторы по фамилии Гаппи (gup – «болтовня, сплетни») и семейство Смоллуидов (small – «маленький», weed – «сорняк»).

Практически у каждого персонажа, донельзя точно и выверено прописанного рукой Диккенса – пусть даже парой штрихов, не говоря уже о полноценных и всесторонних портретах – свои секреты, страсти и стремления: тайные и явные. Тайны раскрываются или грозятся раскрыться, совершаются убийства, призванные этому помешать и накладывающие неизгладимый отпечаток на жизни и характеры.

Быть может, кому-то это покажется кощунственным, но определённые моменты неудержимо напоминают «Идиота» Достоевского. Нет, не событиями; нет, не стилем повествования; а той манерой, в которой облекаются в слова все неуловимые нюансы общения героев: на вербальном и невербальном уровне. Тем, как мастерски вуалируется подтекст. И тем, как точны наблюдения за характерами героев и смыслом событий.

В романе можно насчитать аж три «холодных дома»: основной – поместье Джона Джарндиса; его копия – дом Эстер и врача Аллена Вудкорта, ставшего ее супругом; и метафорический – Канцлерский суд, пронизанный холодом бюрократии и туманом хлипких запутанных нитей судебных дел.

Пресловутое дело «Джарндисы против Джарндисов» некоторое время окутано для читателей плотным туманом, сродни тому, который не покидает Лондон и к которому так долго не может привыкнуть Эстер: «Туман в верховьях Темзы, где он плывет над зелеными островками и лугами; туман в низовьях Темзы, где он, утратив свою чистоту, клубится между лесом мачт и прибрежными отбросами большого (и грязного) города. Туман на Эссекских болотах, туман на Кентских возвышенностях. Туман ползет в камбузы угольных бригов; туман лежит на реях и плывет сквозь снасти больших кораблей; туман оседает на бортах баржей и шлюпок».

Истинно английский роман и небезосновательно признанный шедевр.