Больше рецензий

Serliks

Эксперт

у которого лапки!

25 ноября 2020 г. 13:46

828

5

Все, что я сделала, я сделала ради любви… из-за естественной материнской любви к своим детям. Это самая сильная любовь в этом мире, и самая смертельная. Нет на земле человека сильнее и страшнее, чем мать, которая боится за своих детей.

Иногда обычные люди, живущие рядом с нами, намного страшнее выдуманных чудовищ и прочих крокозябр. История Долорес Клейборн лучшее тому подтверждение. Ее, шестидесяти пятилетнюю вдову обвиняют в убийстве Веры Донован, на которую она работала и за которой ухаживала. Только все не так просто, как кажется на первый взгляд. Хотя может ли быть по-другому у Кинга?

Король ужасов поднимает очень острую тему – тему насилия над женщинами и детьми. И если над собой женщины еще терпят его (все, то же пресловутое «бьет, значит любит» и «лишь бы какой, только свой»), то над детьми никакая мать его не потерпит. Во всяком случае, уж точно не Долорес Клейборн.

Лично мне симпатизировала эта простая, грубоватая женщина с очень непростой судьбой. Также, как и Вера Донован. Очень грустно было читать о том, как эти женщины проводили дни, в особенности, когда их обоих сковывал страх. Уж чего-чего, а страха здесь с избытком! Как и любви, и ненависти. Казалось бы, что такую стерву, как Вера, невозможно любить, но она, как мне кажется, в последние годы была для Долорес самым близким человеком, даже ближе, чем собственные дети, давно уже уехавшие из дома.

Также роман перекликается с другой книгой Кинга – Стивен Кинг - Игра Джералда . Люблю я вот такие отсылки и пересечения с уже известными героями.

Очень непростая, тяжелая книга о столь же непростой жизни двух женщин.

Но больше всего я думала о Вере и обо мне — о двух стервах, которые жили на островишке у берегов Мэна, жили почти все время вместе последние эти годы. Я думала, как стервы эти спали в одной кровати, когда старшую страх одолевал, и как они коротали годы в этом большом доме, две стервы, которые кончили тем, что почти все время тратили на то, чтоб пакостить друг дружке. Думала, как она меня надувала и как я ее надувала в ответ, и как счастлива была та, за кем оставался верх. Я думала, какой она становилась, когда на нее лезли мусорные кролики, как она вопила и как дрожала, будто зверушка, которую тварь побольше в угол загнала и сейчас сожрет. Думала, как я залезала к ней под одеяло, и обнимала ее, и чувствовала ее мелкую дрожь — будто кто-то постучал ножом по тонкому хрусталю. И чувствовала ее слезы у себя на горле, и расчесывала щеткой ее редкие сухие волосы, и говорила: «Ш-ш-ш, деточка… ш-ш-ш. Всех мерзких мусорных кроликов я повымела. Не бойся. Я тут, с тобой».