4

Итак, работает ли анархия?
Многочисленные примеры, когда люди объединяются против несправедливости, начиная сообществами аборигенов, заканчивая целыми городами индустриальной цивилизации...
Начать стоит с аборигенов, анархисткий уклад которых больше всего запал мне в душу.

1.Традиционное общество семаи в Малайзии основано на дарении, а не на бартере. Мы не можем найти записи самих семаи о своем обществе, но принципы работы этого сообщества описаны Робертом Дентаном — западным антропологом, который некоторое время жил среди семаи. Дентан пишет, что «система, с помощью которой семаи распространяют еду и услуги, является одной из самых важных взаимосвязей всего сообщества... Экономика обмена семаи больше похожа на рождественский обмен, нежели на коммерческий»[3]. Семаи рассматривают подсчет ценности полученного или подаренного как «пунан», или табу. Другие широко распространенные правила: обязательно делиться всем, что у них есть и не нужно им в текущий момент; следует делиться с гостем или кем-либо еще, кто попросил. Так же пунан — не делиться или отказать просьбе, но и просить больше, чем человеку требуется.

2.В некоторых безгосударственных обществах есть вожди, исполняющие ритуальные роли, обычно относящиеся к дарению и распределению ресурсов. По сути, понятие «вождь» может быть обманчиво, так как нам известно много обществ, у которых были, как классифицируют это на западе, «вожди», и в каждом из обществ роль «вождя» имела различные функции. Во многих обществах вожди не имели принудительной власти: в сферу их ответственности входила помощь при разрешении споров или исполнение ритуалов, и от них ожидали большей щедрости, чем от всех остальных. В конечном счете, они работали более усердно и имели меньше богатств. Одно из исследований показало, что одной из распространенных причин смены вождя было признание старого вождя недостаточно щедрым[4].

3.Мбути также отвергают соревнования или даже чрезмерные гендерные различия. Вместо гендерных они используют похожие слова — т.е. вместо «сын» они говорят «ребенок», «родственник» вместо «сестры» — за исключением родителей, где существует функциональное различие между тем, кто рожает и кормит молоком, и тем, кто обеспечивает другими формами заботы. У мбути есть важный ритуал для борьбы с гендерной конкуренцией. Как описывает Торнбулл, игра начинается с перетягивания каната, где женщины тянут одну сторону веревки или лозы, а мужчины другую. Но как только одна из команд начинает побеждать, кто-нибудь из нее перебегает на вторую сторону, символически меняя гендер и становясь членом второй группы. Никто не побеждает, но в этом, похоже, и состоит суть. Групповая гармония восстанавливается.

4.По словам Роберта Дентана, западного антрополога, который некоторое время жил с ними, «насилие почти не присутствует в обществе семаи. Насилие, в действительности, похоже, пугает семаи. Семаи отвечают на силу не силой, а пассивностью и отступлением. Тем не менее, у них нет никакого институционализированного пути предотвращения насилия — нет социального контроля, полиции или судов. Каким-то образом семаи учатся держать в узде агрессивные импульсы»[15]. Впервые они участвовали в войне, когда британцы рекрутировали их на борьбу с коммунистическим восстанием в начале 1950-х гг. Очевидно, что воинственность не неизбежна и определенно не является человеческой потребностью — скорее, это последствие политических, социальных и экономических устройств, и эти устройства мы сможем формировать сами.

После многочисленных цитат об укладе "примитивных" сообществ человечества у меня у самого возникает это чувство мирской апатии, отрешенности, когда нет никаких агрессивных потенций, направленных по отношению к ближних. Да, действительно, книга открывает глаза на такую реально существующую часть человеческой природы. Я и помыслить не мог, что подобная форма взаимоотношений внутри человеческих коллективов возможна. Тут и появляется первый тезис мой рецензии- вопрос о счастье. Где же живут действительно счастливые люди? Ведь очевидно, что человеческое счастье единственным способом, фатально связано в своём проявлении лишь с людьми, ибо цель и само его появление может быть познано лишь в коллективе. Явно, что капитализм уничтожил все взаимосвязи между людьми, поделил их на касты и максимально иднивидуализировал-оторвал друг от друга. Мне кажется, что не было человечество более несчастным, чем сейчас, при при капитализме.

Личная инициатива и желание работать- ещё один тезис моей рецензии. Книга полна примеров того, как люди отвоевавшие свободу, смогли управлять огромными территориями и городами. Примечательно то, что каждый член этих анархистских сообществ, по собственному желанию вносил вклад в общее дело устройства нового общества. И само это общество ценило вклад каждого, каким бы малым или большим он ни был. Сам человек понимал, что его усилия не напрасны и направлены к будущей цели - к лучшему будущему для всех. Так и коммуны оценивали  по достоинству труд каждого, ибо при анархии каждый человек важен в своей индивидуальности и особенности. Важно понимать то, что миллионы людей при капитализме обречены на страдания и смерть, ибо подобны добрым, непреспособленным домашним животным, которые просто не могут жить в таких жестоких условиях сегодняшнего дня. (думаю,что каждого человека стоит рассматривать как кошечку или собачку, ибо мы и есть часть природы и в похожесть наша определяется в этой беззащитности, когда мы одни - наше выживание и сила в единстве и помощи друг-другу). Только анархия дарит каждому шанс и время для поиска себя, для поиска того, чем ты можешь быть полезен обществу, а не капиталу. Пример:

В феврале 1919 г. во время всеобщей забастовки в Сиэтле рабочие захватили весь город. Сиэтл был закрыт для торговли, но рабочие не позволили ему погрязнуть в хаосе. Напротив, они поддерживали в рабочем состоянии все жизненно необходимые службы города, но только под управлением самих трудящихся, без хозяев. Всё равно каждый день именно рабочие поддерживали жизнь в городе, а во время забастовки они лишь показали еще раз, что знают, как делать свою работу и без вмешательства управляющих. Они координировали свои действия на уровне города посредством Генерального забастовочного комитета, состоящего из членов местных профсоюзов; структура его была похожа на то и, возможно, построена по образу того, как была организована Парижская коммуна. Местные профсоюзы и особые группы рабочих сохраняли свою автономию без того, чтобы Комитет или любой другой орган вмешивался в их деятельность. Работники могли свободно проявлять свою инициативу на местном уровне. Водители вагонов, развозящих молоко, установили систему распространения молока по районам, которую их боссы никогда бы не одобрили из-за ее неприбыльности.

Бастующие рабочие собирали мусор, организовывали общественное питание, раздавали бесплатную еду и поддерживали пожарную систему. Они также охраняли общество от асоциальных поступков: грабежей, избиений, убийств, изнасилований, — против той волны преступлений, которая должна была накрыть общество по прогнозам всех авторитариев. Городская охрана, состоящая из невооруженных ветеранов войны, гуляла по городу, наблюдая за обстановкой и помогая людям, которые в чем-то нуждались. Хотя надо отметить, что у стражей порядка в арсенале были лишь слова: они могли предупредить нарушителя или убедить его, но не применять силу. Благодаря чувству солидарности, возникшему во время забастовки, общество сплотилось и народные стражи порядка были способны поддерживать мирную обстановку, что не удавалось государству.

Эта обстановка солидарности, бесплатной пищи и раскрепощения обычного человека играла роль в уничтожении преступности на корню. Бывшие маргиналы теперь получили возможность участвовать в жизни общества, принятии решений, что было недоступно для них при капиталистическом режиме. Отсутствие полиции, наличие которой усиливает классовые противоречия и создает атмосферу враждебности, в действительности, возможно, уменьшило уровень преступности нищих классов. Даже власти отметили, насколько организованным был город: генерал-майор Джон Ф. Моррисон, находившийся в Сиэтле, заявил, что никогда еще не видел такого «тихого и мирного города». В конце концов, забастовка была прекращена вторжением в город тысяч военных вкупе с давлением, оказываемым на рабочих главами профсоюзов.[94]

Третий тезис- Будущее планеты. Будущее как отдельного индивида, так и целой планеты под угрозой. Внутренний мир современного человека блестяще походит на некий "планетарный" мир, так сказать. Всем своим существом, человек ощущает свою медленную гибель в равнодушии, что к самому себе, что в равнодушии окружающих к нему. Создавая тонны мусора, он очевидно вредит и себе, и планете - он сам стал мусорным ведром для самого себя. Даже душевные его состояния походят на этой медленно приближающийся техногенный апокалипсис. Живя в рабстве своих деструктивных начал, он медленно себя уничтожает. Не чувствуя этого до момента когда будет преодолена эта мера. Человек словно испытывает себя, эти границы, после преодоления которых уже не будет этого наслаждения от равнодушия и безноказанного убийства самого себя. В этой эпохе человек рад тому, что приближает час своей гибели. Человек хочет сорвать запретный плод, не осознавая последствий этого. Но когда явится смерть, то лишь тогда он поймёт как глуп он был в отношении к природе. В этом я нахожу некий неразрывный симбиоз человека и природы-он будто бы сам является неким продолжением планеты. Пример:

В том, что касается защиты окружающей среды, почти любая социальная система будет лучше той, которую мы имеем сейчас. Капитализм — это первый тип социального устройства в истории, подвергающий опасности выживание нашего вида и жизнь на земле вообще. Капитализм создает побуждающие стимулы для эксплуатации и уничтожения природы и порождает атомизированное общество, неспособное защищать среду обитания. При капитализме экоцид фактически является правом. Меры по защите окружающей среды — это «торговые барьеры». Препятствование сплошной вырубке леса корпорацией на земле, которую она купила, — это посягательство на частную собственность и свободу предпринимательства. Компаниям разрешено производить миллионы тонн пластика, который по большей части используется в одноразовых упаковках, несмотря на тот факт, что у них отсутствует программа дальнейшей утилизации и даже представление о том, что с ним происходит после использования. Пластик не разлагается, поэтому пластиковый мусор наполняет океан и оказывается в телах морских существ, и это может продолжаться миллионы лет. Чтобы спасти носорогов от браконьеров, охотинспекторы начали срезать их ценные рога, но браконьеры все равно убивают их, потому что если они вымрут, цена на оставшиеся куски носорожьего рога взлетит до небес.

Собственно, книга показывает малые примеры объединения людей - это и доказывает реальность и возможность бытия без централизации и государства. Как и автор книги, я призываю, не зная кого в моем случае, преодолеть этот барьер в виде отдельных обществ и обрести всеобщее прозрение, дабы познать эту полноценную, настоящую силу свободы, которую не сможет раздавить и усмерить ни одно государство, ни одна армия мира. Два тезиса тут важны- духовное счастье человека, счастье вообще-возможное лишь в отсутствии конкуренции капитализма и в спасении нашей планеты. Что и само собой будет осуществимо и естественно-фатально по причинам того, что анархическое общество рационально  использовало (в истории) и будет использовать ресурсы планеты, дабы сохранить эти взаимоотношения - между матерью планетой и её детьми.