3 «Женское счастье – был бы милый рядом…»

Ну вот что-то совсем не складывается у меня любовь с Эмилем Золя. Причем со студенческих времен, когда на лекциях нам пытались внушить, какой великий роман «Жерминаль», а мы, как ни силились, не находили в нем ничего «великого». Потом были и другие мои попытки приобщиться к его творчеству. Из относительно недавних, например, – «Нана», вызвавшая лишь скуку, брезгливость и головокружение от массы имён представителей света и театральной богемы.

На сей раз выбрала «Дамское счастье», снискавшее любовь многих читателей (читательниц :)). И опять облом! Всё вроде бы начинается располагающе и увлекательно. Юная провинциалка Дениза, чистая и скромная, волею жестоких обстоятельств оказывается в блестящем, но безжалостном к таким, как она, Париже. Надежды на помощь со стороны дяди накрылись медным тазом, и девушке приходится самой засучить рукава и пробиваться в жизни. «На руках» у нее два братца, за которых она чувствует свою ответственность по праву старшей. Вот только если один из них – совсем еще малыш, то второй – 16-летний детина, вызывающий лишь раздражение своим эгоизмом: не проматывать бы ему деньги, тяжко заработанные сестрой, а самому пытаться хоть как-то облегчить существование ей и младшему братишке.

Э. Золя живописует мытарства добродетельной девицы в большом городе, выпавшие ей жизненные испытания. Казалось бы, какой благодатный выбран материал! Да вот только как-то не слишком увлекают нашего писателя всякие там душевные движения – терзания – переживания героев. Куда интереснее ему описывать разнообразие оттенков и фактур тканей и кружев в дорогом блестящем магазине, все эти платья – перчатки – сумочки – шали, сводящие с ума (едва ли не буквально!) женское население французской столицы. Вот тут романист не жалеет ни слов, ни красок, ни времени. И становится понятно, почему в учебниках по «зарубежке» он проходит по разряду писателей-натуралистов. Вещь для художника слова оказывается привлекательнее человека… М-да…

История преуспеяния главной героини – вообще какая-то отдающая фантастикой. Когда читаешь, как сотрудницы «Дамского счастья», которые ещё вчера относились к ней презрительно и возводили гнусные наветы, вдруг начинают ценить ее способности и проникаются уважением к ее деловым и человеческим качествам, создается впечатление, что из романа выпало какое-то важное звено. Эта «история Золушки» меня совершенно не убедила. «Не верю», – как сказал бы незабвенный Станиславский. А то, как едва ли не весь магазин следит за отношениями Денизы с начальником и переживает… за него, вообще, извините, смешно. Кобенится барышня, а все ждут, когда же она перестанет. Надо же, даже довела Муре до слез… И совсем непонятно, как такая добропорядочная особа согласилась в конце концов стать женой циничного ловеласа, нравственно нечистоплотного человека, проходимца с дурной репутацией (слухи о причастности Муре к смерти его первой супруги так и не опровергнуты в романе).

Характер Октава Муре, директора роскошного универмага, вообще толком не прописан. А зачем? Выполняет он свою функцию в сюжете – и ладно. Автору гораздо интереснее придуманные Муре новые способы привлечения покупателей (реклама, оформление витрин, открытие разнообразных отделов, новые методы торговли).

Бесспорно, капитализация действительности, победа крупного капитала над мелким предпринимательством показаны верно и, если брать во внимание человеческий фактор, – художественно убедительно, хотя и несколько прямолинейно. Только вот что мне напоминает навязчивое сравнение универмага с машиной, хорошо отлаженным механизмом? Ах да, толстовское сопоставление гостиной Анны Павловны Шерер с мастерской.

Единственный человек, которому по-настоящему сочувствуешь и чья судьба вызывает эмоции, – Женевьева, кузина главной героини, невольно попавшая под колесо капиталистической машины и ставшая ее безответной жертвой. А все остальные как-то не тронули.

Так что прощайте, господин Золя! По крайней мере, на ближайшее время. Хоть вы и классик, но хочется чего-то более человечного, что ли, и более достоверного.