5

Чужой среди чужих, чужой среди своих

Мы смотрим в японские телевизоры, разговариваем по японским телефонам, играем в игрушки made in Japan, ездим на японских автомобилях, без конца делим с ними какие-то там земли, суши уже не кажутся нам экзотическим блюдом, а иероглифы, мелькающие то тут, то там давно уже стали привычными глазу. Но как же, в сущности, мало знаем мы об этой стране.

В «Записках гайдзина» вы не прочтете многое, что может быть хотели бы прочесть, вам не расскажут о достопримечательностях и тонкостях того самого востока. Это не путеводитель, не путевые заметки и не энциклопедия японской жизни. Эта книга ценна совсем в другом плане. С вами поделятся опытом, воспоминаниями, переживаниями, вы прикоснетесь к чему-то личному, прочувствованному и пережитому. Один русский человек расскажет вам, что такое быть иностранцем в Японии, что такое быть гайдзином, чужаком. Простые истории из простой такой жизни.
Декорации порой и вовсе будут уходить на второй план и кажется, что ты и не в Японии совсем, да и неважно где, важно, что ты в другой культуре, в совершенно чуждой среде. И нужно приспосабливаться, и нужно укрощать свою загадочную русскую душу. И герой сего лирического эпоса, и его «товарищи по несчастью» делают это каждый на свой манер, и живут они по-своему. Кто-то добровольно остается в статусе гайдзина, не пытаясь хоть что-то менять, и продолжает жить в силу возможностей по-русски, но в Японии. А кто-то, как наш Вадим, хочет понимать эту страну, говорить на ее языке, может быть даже в какой-то степени любить ее. При этом на жизненном пути героя то и дело возникают японцы, которые и в своей стране в некоторой степени являются гайдзинами, они странные и очень нетрадиционные, этакие фрики-чудаки. Порой именно они кажутся большими иностранцами, чем автор.

Можно знать тысячи иероглифов и исколесить острова вдоль и поперек, но гайдзин остается гайдзином навечно, чужим среди чужих. Но шутка в том, что и для своих соотечественников он становится гайдзином, своеобразным изгоем, который попытался понять и принять, проникнуть и проникнуться. Он будто заражен вирусом, он уже не такой как они, чужой среди своих.

В основном с юмором, иногда немного печально и с тоской, философски, где-то немного томно, с налетом грусти, часто и радостно, и живо, но везде вечный гайдзин…