4

Есть у меня в литературе определенные пристрастия и слабости... Одна из них - довольно затейливая - люблю я, грешница, хороший русский язык. Такой, чтобы богатый, значить, с разными там затейливостями и велеречиями... И стилизации воспринимаю с большим трудом. Гораздо ближе мне изысканные обороты, многоярусные предложения с причудливо-разнообразными последовательностями сравнений, сложносочиненно и сложноподчиненно построенными фразами и прочими языковыми излишествами...
А тут открываю книжку, а там -

А как и не ревновать… сокол-то какой был, и веселый, и обходительный, и занятие их такое, при женском поле все, доктор женский! Только, бывало, и звонят, только и звонят, – прахтика ведь у них была большая. И это случалось, вздорились, и меня в ихние разговоры путали, Глафира-то Алексеевна. Я еще до Катички у них жила, от мамаши с ними перешла, в приданое словно, – уж как за свою и считали.

В общем, как оказалось, Иван Шмелев - мастер стилизаций, по манере похожий на Лескова и Бажова... То есть Няня из Москвы разговаривает в книге, как простая тульская неграмотная крестьянка (ну то есть для меня - вполне достоверным простонародным языком). А весь рассказ ведется от первого лица! Нет, думаю, не смогу... К Лескову я отношусь довольно прохладно, впрочем, любила же я в детстве Бажова! И я смирилась.

В итоге меня ждала волнительная история любви, революции, страстей, несчастий, рассказанная словами простой женщины, их наблюдавшей... Конечно, это сказка. Настоящая сказка о том, как принц и принцесса, одетые в самые разные одежды начала ХХ века, испытав множество мук и страданий, проехав через множество стран и встретив огромное число врагов, искусителей и несколько настоящих друзей - конечно же, поженятся...
Это совсем не так жестко, как у Булгакова, это не так мучительно, как у Бунина, не так безысходно, как у берлинского Набокова... Это вера в то, что всё может быть, как в сказке, даже когда родина вдали, и близкие умерли, и душа растерзана, и кажется, что больше всего хочется брусничного варенья и моченых яблочек, чтобы не сожгли, а в землю, а ещё - чтобы сбылось обещанное:

«Вот, няничка, погоди… выйду я замуж… я тебя успокою, не покину, в богадельню не отдам… сама глазки тебе закрою… похороню тебя честь-честью… как Иван Царевич… серого волка хоронил…»