4

Меня изнасиловали книгой, грубо, жестоко, без прелюдий. И сейчас, во славу славных традиций господина пионера Зевса, я пишу этот отзыв. Он растревожит незнающие, невинные души фиалок, но так им и надо, сами виноваты, что открыли этот отзыв или даже книгу, минуя все предупреждения. *Эффектная напряжённая пауза, все в пещере затаили дыхание*

А может, и не растревожит. Ну что тут такого? Все умирают, так почему книжные персонажики не могут, даже если это будет кроваво, жутко и мозговыносяще? Тем более, судите сами, — они же просто выдумка, фейк, почему это вообще кого-то беспокоит? Читателю ничего не грозит, Автор просто запугивает своего Переводчика (интересно, что чувствовал тот, второй, который на русский переводил?). Намёки, подтекст, скрытые мысли, эйдезис — разве это страшное оружие, от ранения которым умер хотя бы один человек? Разве страх, разлитый в тексте, передаётся от персонажа читателю как вирус? (Разумеется, если это не тот страх, который стискивает сердце от обещанного разлитого масла на трамвайных путях). Нет и нет, это же просто книга! *А сейчас вообразите, что у вас за спиной раздаётся зловещий смех и эхо по всей пещере*

Особенно история – в ней нет ничего особенного. Наоборот, кажется, ещё немного – и мухи взжужжат и сядут на неё, весело потирая лапки. Если вы понимаете, о чём я. Миазмы разлагающегося сюжета совсем не сочетаются с ароматом фиалок, поэтому я категорически не советую эту книгу всем, кто считает себя каким-никаким ценителем динамичной литературы. Бросайте вы эту книгу, пока не поздно, и отзыв этот закройте, не берите грех на душу. *Кстати, сейчас самое подходящее время для воспоминания о сладковатом трупном запахе, слышали такой хотя бы раз?* К середине книги Автор, правда, немного оживает, так что в итоге как детективчик книга неплоха, но экшена в ней – как в погоне за трупом, когда он не зомби.

*Чадо хочет привнести в пещеру атмосферу праздника, но не может. Глубокомысленное молчание*

Концепт включения читателя в мир книги отчасти напомнил мне ту странную книжку «Однажды путник зимней чем-то там», но там читателя хотя бы не насиловали и не убивали (кажется). Тогда как «Афинские убийства» – это и вовсе ноумен (в немецкой философии были такие штуки-в-себе, слышали, да?). Не потому, что затаскивают читателя в себя, а потому что требуют чувственного восприятия с первой же страницы. Каждое слово в книге — чувственно в значении «постижимо органами чувств». И если у вас достаточно богатое воображение, то представляя, как вас насилуют и убивают, вы рискуете… ээээээ… вы мощно так рискуете. Слова перетекают в форму, а форма, обрастая материей, способна нанести вполне физическую рану. *Слышен треск и смачный хлопок – это у кого-то из читателей сего текста взорвался мозг и стекает по стене пещеры*

Так на чём мы закончили? Ах да, я же ною по поводу того, что меня принудили к этой книге. Конечно, в процессе я типа расслабился и типа наслаждался, но в следующий раз я бы хотел, чтобы меня хотя бы предупредили – такие книги туго заходят (если вы понимаете, о чём я), если не подготовился. Поэтому берегите себя, дорогие читатели, не читайте книги, опасные для жизни, не выходите из дома, не совершайте ошибки. *Жидкие аплодисменты, мухи вяло разлетаются, пещера медленно пустеет*