5 Всеисцеляющая сода и всемогущий анальгин

Шикарнейшая шаржевая зарисовка, написано так живо и образно, что картинка сама встает перед глазами, хотя описываются-то реалии 140-летней давности. Но в нашем Отечестве всё так медленно и неохотно меняется, что даже нынешним читателям не сложно представить то, что пишет Чехов, а уж, таким, как я, заставшим сельскую медицину российской глубинки 70-х годов прошлого века, сделать это еще проще.

Да что там 70-е, в 89-м я, в качестве молодого учителя, приехал по распределению в деревенскую школу, так в том селе был свой "фелшер" Петрович (отчество изменено), который, не мудрствуя лукаво, потчевал местных бабок простейшими средствами, и что удивительно - помогало - и доверием он пользовался большим, чем врач сельского медпункта (село было большое и врач полагался), правда, тот квасил по-черному.

Так что, когда я читал этот рассказ, а читал я его в составе 1-го тома собрания сочинений, а том этот я взял из фондов местной сельской библиотеки, так вот, когда я его читал, я в образе Глеба Глебыча очень даже успешно представлял местного Петровича. Кстати, сей Петрович был не единственным чеховским персонажем в той моей сельской эпопее, в школе тоже было полно чеховских героев, а больше героинь. Я как-нибудь, в рецензиях, надеюсь - они состоятся, на соответствующие рассказы Антона Павловича, обязательно вспомню самые яркие типажи.

Вот типичный диалог Петровича с одной из пациенток - реальный, коему я был свидетелем, приходил к "фелшару" за камфорным маслом, которым лечил отит.
Петрович: Чаго табе треба, Ганна? (Чего тебе, Анна?)
Бабка: Ой, лихо мене. (Плохо мне)
Петрович: Шо?
Бабка: Кавзанулась с ганок, сяредину забила - клюшня болить (Поскользнулась на ступеньках, ударилась поясницей, бедро болит)
Петрович: На табе анальгину, иди! Получшает! (перевод не требуется).

Если вы читали этот рассказ Чехова, то согласитесь, что данная сценка родственна тем, в которых участвовали Глеб Глебыч и Кузьма Егоров, хотя между ними почти сто лет. Ну да, на смену всеисцеляющим касторке, нашатырю и соде пришли анальгин и аспирин, но должен же вековой прогресс хоть в чем-то проявляться. Хотя, к соде в начале 2000-х народ еще вернется, но это уже совсем другая история.

И по поводу формата. Я упорно именую "Сельских эскулапов" рассказом, хотя, по сути это - очерк - яркая бытовая зарисовка. И, если раньше я считал, что это вот так само придумывалось у Антона Павловича и в этакой форме выражалось, то, после ознакомления с творчеством первого литературного наставника будущего классика - Николая Лейкина - я понимаю, что это его фирменный - лейкинский стиль. Чехонте, конечно же, пытался подражать мэтру - Лейкин в тот момент представал перед ним именно в этом качестве, но талант - великая мощь - ученик в силе передачи характеров и атмосферы описываемого эпизода на голову превзошел маститого учителя. Кто сомневается, может поискать рассказы Лейкина, на Либрусеке они точно есть, сам их оттуда скачивал, правда, с ятями, и сравнить их с чеховскими ранними опытами.

Так вот не про Чехова, а именно про Лейкина придется сказать: "Тех же щей, да пожиже влей!"