5 Привидение в придачу к мебели

Блистательная юмористическая повесть Уайльда является последним "Прости!" европейской литературы, сказанным некогда царившей в ней готике. Пародийные попытки распрощаться с ней делали еще Джейн Остин в "Нортенгенском аббатстве" и Пикоком а "Аббатстве кошмаров". Обращает внимание, что в обоих случаях авторам для их задумок потребовались аббатства, а вот Уайльд умудрился обойтись без них.

В конце XIX века, когда Уайльд писал свою повесть, реализм в литературе наступал по всем фронтам, но романтизм и готика еще удерживали некоторые позиции, и, что касается именно готики, романы Радклифф, Уолполла, Скотта, Рива и Льюиса, хотя уже и устарели, но еще продолжали привлекать читательское внимание.

Итак, пародийно описанный конфликт между сегодняшним (на тот момент) прагматичным реальным миром и уходящим старым веком, гремящим цепями привидений вчерашнего дня. Естественно, что представителем готического мира выступает старая добрая старушка Европа, это могла быть и Франция, и Италия, и Германия, но для автора-англичанина логичнее всего было представить европейскую готику родной Англией. А вот в роли прагматиков сегодняшнего дня могли выступить только американцы - представители самой молодой нации, не обремененной готическими европейскими предрассудками. Их совершенно не напрягает наличие в покупаемом ими замке какого-то там привидения. Их ответ: "пусть привидение идет вместе с мебелью".

На самом деле у американцев тоже хватало своих готических кошмаров, сосредоточенных в графствах Новой Англии, через 30-40 лет уже после Уайльда эту тему реанимирует и сделает на ней имя американский писатель Лавкрафт, но сейчас не об этом.

Американцы Уайльда абсолютные прагматики, начиная с отца семейства - господина посла Отиса - и заканчивая парочкой близнецов. Столкновение американского прагматизма с европейским готическим романтизмом заканчивается в пользу первого. Бедный сэо Симон де Кентервиль не то, что не смог произвести должного ужасного впечатления на невосприимчивое семейство - все эти пятна крови, громовые раскаты и звон ржавых цепей их совершенно не трогают и пугают, более того, они предлагают несчастному привидению технические средства по устранению его фирменных "пуголок".

В результате загнанным и запуганным оказывается тот, кто сам должен пугать, привидение окончательно дискредитировано в профессиональном плане, и погружается в непреодолимую депрессию, его существование превращается в сущий ад.

И все же романтизм еще окончательно не выветрился даже у крайне практичных американцев. Носительницей этого качества предстает юная художница Вирджиния, дочь благородного американского семейства, пишущая кровавые закаты. Вот он - мостик к уходящей готике, именно этот мостик и спасает сэра Симона - Вирджиния помогает ему покинуть свое "призрачное" качество и обрести такой желанный вечный покой.

И этот покой символизирует еще и уходящую на пенсию готику, которая еще даст свежие побеги в виде жанров ужаса, или, как принято его называть на английский манер, хоррора, но в своем классическом виде уляжется в толстые тома, снимаемые с полок книжных шкафов только самыми верными почитателями классики.