5 Я нарочно иду нечесаным...

Сегодня - 3 октября - исполняется 125 лет со дня рождения самого главного "хулигана" отечественной поэзии, самого искреннего лирика ХХ века - Сергея Есенина. Сын "Серебряного века", и одновременно крестьянский сын, самый яркий представитель новокрестьянской поэзии, пронзительность и неповторимость его стихов трогают любое русское сердце, волнуют любую русскую душу. Две главные темы его творчества: любовь к женщине и любовь к Родине, в некоторых его стихах и поэмах эти темы объединяются, например, как в "Анне Снегине". А вот в "Исповеди хулигана" больше про Родину. Хотя, погодите, ведь это о себе самом, исповедь же, но Есенин не может говорить о себе в отрыве от России.

Пара слов о стиле: "Исповедь" написана под влиянием имажинизма, которым Есенин как раз серьезно увлекся в начале 20-х годов. Эпатажная образность. присущая этому стилю, успешно далась крестьянскому поэту, который одарил мини-поэму целой россыпью драгоценных поэтических метафор-алмазов, которые, однажды прочитанные или услышанные, навсегда западают в память:

Моих волос качнувшийся пузырь;
...хвост каждой лошади, как венчального платья шлейф;
...на корточки погреться присел наш клен перед костром зари;
...хриплый звон ольхи;
...грусти ивовая ржавь;
...стихов злаченые рогожи.

Поэма написана в рваном размере, и по мнению многих знатоков поэзии, в ней чувствуется подражательность Маяковскому, особенно в первых строфах, но далее по тексту истинный Есенин все-таки начинает возобладать и пробиваться сквозь стилистические и технические шоры.

Цель произведения, как мне кажется, показать истинное нутро признанного "хулигана", поэтому и структура у поэмы соответствующая, начинается она с хулиганства, а заканчивается еще большим хулиганством, а в середине, как бы - внутри, зашита настоящая сущность. Здесь привлекает внимание отсылка к детству, к родителям, к крестьянскому восприятию и пониманию жизни.

И, если образы вступительной части с "нечесанностью", "керосиновой лампой на плечах", "комьями брани" и "рыгающей грозой" были в большой мере эпатажными и вызывающими, то поклоны коровам с вывесок, поминание испачканных морд свиней, звенящих голосов жаб, хмари и сыри в середине воспринимаются как выплески откровения.

А обращение к родителям и экскурс в детство к клёну и пегому псу выворачивает душу автора наизнанку, и становится понятно, что все хулиганское в нём - чужое и наносное, как цилиндр и лакированные башмаки, в которых он заявился в деревню.

И, как бы испугавшись собственных откровений, в конце поэт снова принимает на себя защитный образ хулигана, скатываясь практически на грань с нецензурщиной. "Пощечиной общественному вкусу" (еще раз вспомним Маяковского и кубофутуристов заодно) звучат строки:

Мне сегодня хочется очень из окошка луну обоссать;
...кажусь я циником, прицепившим к заднице фонарь!

Казалось бы, поэт снова спрятался за маской, но он не утерпел и выглянул из-за неё еще раз в самом конце, заявив, что верит в свое будущее и будущее своей страны:

Я хочу быть желтым парусом
В ту страну, куда мы плывём.

Я не мог понять, почему же именно жёлтым, а потом меня озарило, это же намек на цвет волос, вспомнилось из другого его стихотворения:

Руки милой - пара лебедей -
В золоте волос моих ныряют.