5 Что... Будет... Завтра?

Понимает ли ребенок, что такое война? В какой момент осознает маленький человек всю серьезность и ужас происходящего? И осознает ли до конца?

Терезиенштадт или Терезин – концлагерь под Прагой. Отчасти это место перевалочным пунктом перед отправлением в Аушвиц. Его же показательно "вылизывали" для демонстрации Красному Кресту в 1943 году. Однако, это не значит, что в Терезине не издевались над людьми и не убивали их. Все было. И зверства, и мучения, и убийства. Не было газа.

Терезин несколько отличался от других лагерей. Например, евреи могли посещать действующую на территории синагогу, знаменитые композиторы и режиссеры, являющиеся узниками концлагеря, ставили с детьми спектакли, организовывались выставки и лекции, ребята и взрослые устраивали футбольные матчи. Терезиенштадт был т.н. "образцовым" лагерем в глазах общественности.

Миша Грюнбаум встретил начало войны в Праге. А уже в 42-м он на два с половиной года попал в Терезин вместе со старшей сестрой и матерью. Несколько раз им удавалось избежать "транспорта". Они остались в этом концлагере до самого конца, до освобождения. Многие друзья из мишиной футбольной команды были угнаны в Освенцим. Почти никто из отправленных туда не выжил.

Эту книгу читать очень больно. Потому что, листая страницы, вникая в происходящее, ты чувствуешь себя этим мальчиком. Мальчиком, который не понимает, почему два человека прыгают, держась за руки, под ноги проходящих фашистских солдат-демонстрантов, зная, что разобьются, почему его отец уходит с двумя фашистами, не попрощавшись, и больше никогда не возвращается, почему мама больше не надевает нарядных платьев, не понимает, почему всех сгоняют в какое-то странное место, разлучая его с семьей, поселяя в разных корпусах, не понимает, почему там, куда увозят людей не может быть лучше "или хотя бы так же", потому что хуже ведь уже невозможно, не понимает, почему его кормят едой без еды, почему у него больше не выходит быстро бегать, почему исчезают целые семьи, почему оперу разрешают, а учебу нет, почему люди, сошедшие с поезда в конце войны выглядят, как беззубые скелеты, не понимает, что сделали евреи и не понимает, что такое этот газ.

Больно от его вопросов, таких правильных и таких детских, от логичных вопросов к этим людям с черепами на фуражках, к этой войне.

Где-то в мире действительно есть солнце. И это сознается в тысячу раз сильнее после прочтения.

Как же хочется больше таких книг для детей и подростков (да что там, и доя взрослых подобного должно быть больше). О том, что нужно объяснять, что необходимо узнавать, хранить и помнить.