4.5 Шут – это роль, которая становится судьбой

За что я люблю Тургенева, так это за умение беречь деревья и экономить время читателей. Я имею в виду, что его романы выгодно отличаются от большинства произведений его коллег по цеху краткостью и лаконичностью. Вот и "Рудин" вмещается в какие-то 140 страниц, почти ничего для романа, у некоторых мастеров слова такой объем часто приходится только на вступительную часть. Спасибо за это Ивану Сергеевичу, для меня это немаловажный момент.

Про роман мы в курсе со школьной скамьи, что в образе заглавного героя Тургенев представил хрестоматийный тип так называемого "лишнего человека". Сам же автор и был изобретателем удачного термина, который стал популярным после появления его повести "Дневник лишнего человека". Что же, если мы вспомним классические черты этого типа: оторванность от своего социума, неприятие службы, скептицизм, пассивность, но в то же время претензия на некоторую интеллектуальную и духовную избранность, то Рудин вполне подходит для зачисления в данный класс литературных героев.

Но что имели в виду Тургенев и подхватившие его терминологический почин критики, "лишними" в отношении чего являются эти люди? И, перебрав всех кандидатов на это звание, всех этих Чацких, Онегиных, Печориных, Бельтовых, Рудиных, Лаврецких, а чуть позже Обломовых и даже Безуховых, мы понимаем, что лишние они именно в своем дворянском окружении. Но дворянство в дореформенной России - это отдельный остров в море подлого сословия, та - большая Россия - это совсем другая страна, с теми людьми нельзя быть на равных, ими можно только руководить, их можно направлять и наставлять. Поэтому для дворянства Россия суживалась до нескольких тысяч семейств, тесно переплетенных друг с другом, связанных узами родства и кумовства.

В таких условиях не прижиться, стать "лишним человеком" было относительно легко. Это сейчас, потерпев фиаско в одной социальной группе, можно попытать счастья в другой, у дворян же такой вариативности не было, и лишних можно определять как неудачников своего социума. Таким определением я как бы расширяю ареал "лишних людей", включая в него практически всех изгоев, в то время, как отличительной чертой классического представителя типажа является претензия на духовное и интеллектуальное превосходство. Ну, так мы имеем дело с дворянами, которые все получали относительно хорошее образование и все, по праву принадлежности к высшему слою общества, ощущали свою исключительность.

И именно такие люди становятся главными героями почти всех значимых произведений русской литературы середины того века. В чем же здесь дело? Да в том, что литературному произведению нужен конфликт, а где его искать, как не в бунте или противостоянии индивида и общества. Но беда этих литературных героев, и тургеневских в первую очередь, что они слышат призыв к какому-то преображающему общество действию, но что это за действие, которого так страстно желает их душа, они не знают и не понимают.

У них нет системы, организующего начала, поэтому их позыв, взбурлив фонтаном, постепенно истощается, высокие идеалы, которые, кстати, постоянно меняются в зависимости от появления новых идей, постепенно вступают в противоречия с условиями существования, вскрывая не самые лучшие черты характеров, и герои превращаются в шутов.

В "Рудине" как раз показывается такой процесс, автор крайне жесток к своему герою, особенно, если еще учесть, что, по мнению литературоведов, Тургенев образу Рудина придал многие автобиографичные черты. Так в характере главного героя обнаруживается холодность, тщеславие, мелочность, кокетство, и даже трусость. Как легко он отказался от любви Натальи Алексеевны, которая, воспринимая его в созданном им же образе, ожидала от него подвига, а Рудин, поджав хвост, бросился в бега, осознавая, что ему эта любовь не нужна, да и не любит он уже так, как ему казалось. А всё потому, что для Дарьи Михайловны в качестве зятя он беден, а будь он богат, что ждало бы Наталью - неминуемое разочарование, потому что он не был тем, кем хотел казаться.

По сути своей Рудин превращается в шута при "дворе" Дарьи Михайловны. Обратите внимание, эта должность "по штату" до появления Рудина принадлежала Африкану Семёнычу Пигасову. Этот, тоже кстати, неудачник, честно отрабатывал свою роль, развлекая общество. Знаменательно, что свою первую победу, утверждаясь при "дворе" Ласунской, Рудин одерживает именно над Пигасовым, который на какое-то время даже перестает ездить к благодетельнице, потому что теперь роль аниматора-затейника переходит к Рудину. Ему самому его положение кажется более весомым, но это потому, что кое-кто, кто неопытнее и простосердечнее, - Наталья и Басистов - воспринимали его всерьез, но стоило ему попасть в немилость к хозяйке, как он в полной мере ощутил свою шутовскую роль.

И все же, Тургенев порицал своего героя, но любил, устроив ему нравственную реабилитацию в конце романа, когда бывший сначала другом, а потом недругом, Лежнев при встрече с Басистовым предлагает тост за "золотое время, за здоровье Рудина!", прощая ему многие грехи за годы молодости, надежд, стремлений, доверчивости и честности.

Однако, критики, в частности Добролюбов, не посчитали этого эпизода достаточным и отнесли тургеневского героя к полным бездельникам и дармоедам. Это заставило Тургенева через 4 года после первого издания романа дописать эпилог, который, кстати, увеличил объем романа на целых 20 страниц, в котором происходит полное примирение Лежнева с Рудиным, а затем гибель Рудина в качестве "какого-то поляка" на парижских баррикадах. А ведь он предвидел это, предполагая, что умрет неизвестно где, неизвестно за что. Не знаю переубедила ли Добролюбова такая концовка по поводу дармоедства Рудина, меня так нет.