5 "Инферно": как пройти все круги Ада и стать поэтессой и лесбиянкой

Кажется, я влюбилась. С первой строки. “Прочитай первое предложение, тебе понравится”, - сказала мне жена. Я прочитала: “У моей преподавательницы литературы была очень красивая попа”. И мне понравилось. Если бы это написал мужчина, то я бы отложила книгу и никогда бы к ней больше не притрагивалась. Но поскольку это написала Айлин Майлз - Кеннеди американской поэзии, то я уже не смогла оторваться.

“Инферно” (роман поэта) - книга, которую приходилось у самой себя отнимать, чтобы не заглотить её, а наслаждаться отрывком, главой или даже абзацем… И написана она по-поэтски выверенными небольшими порциями, так что легко дочитать до паузы, отложить, подумать, прочувствовать, насладиться образностью языка и подробностями частной жизни обитателей нью-йоркской литературной тусовки. Удивительно гармонично удалось при переводе сохранить авторскую простоту и понятность синтаксиса. При этом совершенно становится не важным, что из написанного документалистика, а что художественная литература, потому что нам же сказали “роман”, и таким образом на первый план выведено главное - переживания основной героини и то, как она видит свои отношения с миром, с иными персонажками и персонажами, с вхождением в профессию поэта/поэтессы.

Айлин Майлз в своём произведении представляет поэтическую деятельность именно как труд и профессию, щепетильно показывая, из чего они состоят. Хоть безденежность этого рода занятий тоже подчёркнута через описание необходимости добывать средства на проживание и пропитание продажей поддельных жетонов для метро, например, или страховок, целая небольшая глава посвящена попытке героини заработать на сборе яблок. Как и другая икона литературного феминизма Виржини Депант в “Кинг-Конг-теории” (книга издана на русском No Kidding Press), Айлин Майлз описывает свой опыт решения заработать денег проституцией. Но в романе она предстаёт мастерицей неожиданно или ожидаемо, но круто поворачивать, разворачиваться и давать повод для раздумий, почему она поступила именно так: сказалось воспитание католической школы, происхождение или изживание этого - и почти все линии будут приводить к тому, что Айлин Майлз показывает нам и проходит сама как героиня путь к принятию себя.

Сквозь повествование проступает цель-лейтмотив стать признанной поэтессой, но и “стать лесбиянкой”. И если поэтская сущность в писательнице и героине Айлин предстаёт как данность и нужно лишь добиться успеха и признания на этом поприще, то процесс попадания в лесбийство выглядит именно как путь, как достижение, чуть ли не более сложное, чем восхождение на Парнас.

“Инферно” изобилует упоминанием известных имён из американских 70 - 90-х, все они просто предстают как герои и героини романа, оказавшиеся в одно и то же время в одном и том же месте с Айлин Майлз, приехавшей из Бостона в Нью-Йорк, чтобы стать литературной элитой. Эта элита живёт в лофтах, где нет благоустроенности, но есть пространство творца, курит дешёвые сигареты, всегда находит амфетамин и не всегда, что поесть. “Художник должен искренне хотеть жить в худшем районе”, - говорится в “Инферно”, в той части, где даётся анализ классовости американского общества и пояснение, как люди искусства вынуждены размывать границы своих классов, чтобы стать лучшими, опускаться на дно, потому что даже представители среднего класса не могли становиться художниками в стране, где доступ к лучшему образованию и постижению прекрасного есть только у самых привилегированных слоёв общества, а значит, нужно выбрать альтернативу - отрицание прекрасного. Мне кажется, что эта идеология американских 70-х как никогда востребована в современных поэтических кругах России и постсоветского пространства.

Вторая глава “Инферно” рассказывает непосредственно о работе, о соискательстве и получении грантов, о постановках пьес, о поэтических выступлениях и гастролях. Майлз рассказывает, как они ездили в турне по Европе с Энн Роуэр, Кэти Акер, Линн Тиллман, Ричардом Хеллом и Крис Краус и иногда Сильвером Лотранжем. Это были уже 90-е годы, Айлин выступала с программой, в которой была “Американская поэма” - одно из знаковых её произведений. К тому времени она уже стала и поэтессой, и лесбиянкой, но именно в этой главе её больше возбуждают взаимоотношения в профессиональной среде, а романтические идут фоном. Никому из коллег не уделено столько места, откровенных эмоций и упоминания имени, сколько Кэти Акер, при этом не только по имени (что могло бы снизить немного уровень документальности), как многих других персонажек, но и по фамилии. В Германии на выступлении Майлз не получила ожидаемой реакции от публики на своего "Кеннеди", виной чему был оператор, который запал на Кэти Акер и транслировал на экран за спиной у выступавшей Айлин татуированные руки дерзкой Акер, которая всегда выступала в конце как звезда наибольшей величины. И Майлз резонно возмутилась, обратившись к оператору: “Ты, мудила...” И по тексту чувствуется, что дело не в ревности или профессиональной зависти, а скорее в неприятии востребованности гетеронормативности поведения и образа Акер.

Майлз постоянно помнит, откуда она - из семьи рабочих. Чтобы показать, каково это - завоевать и отстоять свою индивидуальность, будучи непривилегированной по происхождению, она прибегает к сравнению с афроамериканскими детьми, которых белые фотографы всегда запечатлевали только на общих фотографиях, а портретов они удостаивались только тогда, когда попадали в криминальную хронику. Она стала именем в списке великой американской литературы. Она стала там женским именем, что немаловажно. В “Инферно” она показывает и свои отношения с феминизмом, упоминает о своём стихотворении “Мизогиния”, которое не приняли в печать. По сути мы видим процесс осознавания героиней романа себя квир-персоной. “В чём всегда была сложность с феминизмом, так это в том, что в нём не было места для мальчика. Никто не хотел иметь дела с этой моей частью, так что я всегда чувствовала себя грязной и несчастной. Мальчик был тайной частью меня, куда я должна была её девать? Даже если бы я была была феминисткой, у меня всё равно было бы тайное порочное дитя”, - так говорит героиня Айлин о себе - после трёх первых лет жизни в Нью-Йорке. И по сути это одно из замечательных феминистских высказываний в современной литературе, потому что мы знаем, что феминизм со времени, описанного в романе, изменился, и в нём нашлось место для огромной звезды Айлин Майлз.

В третьей части романа “мальчик” Айлин Майлз разошлась не на шутку и начала описывать в подробностях вульвы женщин, которые ей доверили в какой-то момент обладательницы. Я хочу вычеркнуть предложение про мальчика, потому что оно поверхностное и показывает, что я изначально восприняла Айлин Майлз, как подростка, который хвастает своим сексуальным опытом, относящегося к женщинам как к объектам для описания их гениталий и особенностей поведения во время интимной близости. Но это не так, это моя ошибка. Она мне нравится, и я её не стану вымарывать из рецензии.

В изобразительном искусстве есть множество произведений, показывающих вульвы, можно вспомнить хотя бы скульптуру "Великая стена" Джейми Маккартни - несколько панно со слепками гениталий реальных женщин. Айлин Майлз делает нечто подобное, но лингвистическими и поэтическими средствами, восполняя, на мой взгляд, значительный пробел в литературе. Она показывает, насколько индивидуальны женщины, их вагины и вульвы, насколько уникальны оргазмы - одна из высокохудожественных репрезентаций женских половых органов и женской сексуальности в искусстве. Пожалуй, это самая божественная часть романа “Инферно”.

Да, части романа Айлин Майлз неслучайно соответствуют "Аду", "Чистилищу" и "Раю" в “Божественной комедии” Данте. В католической школе Айлин не только засматривалась на попу и грудь учительницы литературы, она единственная из всего класса неверно трактовала её задание и написала не эссе по теме “Ада”, а стихотворение, соблюдая размер, как и у автора эпохи Возрождения - терцины. Это было первое в жизни девочки поэтическое произведение.
И на следующий же день учительница, в которую юная Айлин явно была немного влюблена, прочитала его всему классу. И понеслось.