4.5

Я, как обычно, умудрилась взять цикл с четвёртой книги. На сюжетное понимание книги это повлияло несущественно: осталось 1-2 вопроса, легко разрешимые при чтении по порядку. Не пострадало от этого и моё общее восприятие книги.
Неожиданно своеобразным оказалось это городское фэнтези времён Отечественной войны. В центре – ещё не семья из четырёх покалеченных войной человек и мечущаяся по родному городу в поисках потерянной семьи то в образе кошки, то в личине умершей девочки Таня. Дети-сироты, инвалид без точки опоры, прямолинейная и закомсомоленная завуч, волшебные куколки и инфернальные персонажи кажутся второстепенными (но важными!) на фоне побитого города. Где его парки? Где его каналы? Где его золото? Где его музыка? Где его смех? Таня, вернувшаяся из …(я же читала только чётвёртую книгу) не узнаёт его. В каждом переулке – темнота и смерть. В каждом доме – горе. Разрушенный и развороченный город отражается в таких же разрушенных и развороченных судьбах, в пустом рукаве красавицы Людочки, в диких глазах Шурки, в молчании Сары, в одиночестве соседки, в беспомощности дяди Яши. Город накрыло волчье небо, под которым дети вырастают в диких зверей.
Рваные короткие предложения поначалу с трудом складываются в стройный текст, а затем очень органично и созвучно, как отрывистый лай огрызающихся волчат, сопровождают события. Завораживающе перекликается мистика с реальностью, пугает Король игрушек своей потусторонностью, ожившие мифы вызывают мурашки. А Шурке не страшно: он ищет сестру. Ищет везде: рядом и по другую сторону. Бросается Бобка в спасительный фантазийный мир, где есть то, что дорого тебе. Кружит вокруг Таня.
И как странно всё обрывается свистом пуль. Но это значит, что будет ещё книга. Это значит, здравствуй, цикл.