3.5 Так кто же такая Лени Пфайфер?

Очень редко (если не считать совместные чтения) мне приходится устанавливать себе дневную норму чтения книги. Но в случае с «Групповым портретом» я каждый раз скрупулезно высчитывала страницы в каждой главе — и не потому, что мне было скучно или неинтересно, и я решила свести себя этой книгой в вечное отвращение к немецкой классике — нет, просто происходящее на этих 50 страницах в день было настолько плотным, что мне нужно было время переварить этот ком информации.

Стоит читателю открыть книгу, как Бёлль открыто заявляет: «Будем говорить о Лени Пфайфер, но не с ней». И он повел меня окольными путями ко всем ее друзьям, врагам и знакомым. А мои надежды быстро разобраться в том, кто какое отношение к ней имеет рухнули. Представьте только, что вам говорят что-то в духе: «А вот эта ее подруга, которая любила ее брата, но была в целом той еще гулящей девахой, что в конце концов привело ее к больничной койке, хотя она однажды и была замужем, потому что в 1940м году подцепила одного богатого малого, но это был брак скорее по расчету, чем по любви....» и страниц через 10 неожиданное: «Так вот, возвращаясь к Лени». Конечно, это очень напоминает типичные рассказы о незнакомых людях, которые многие слышали за столом с родственниками, где не столько важна информация, сколько сам факт общения, но, в отличие от разговоров, в этой книге нить лучше не терять — потому что очень быстро оказывается, что эта книга не только о «самой немецкой девочке в школе».

Если немного отвлечься от восприятия книги как личного дела и обратить больше внимания на детали, то откроется картина жизни обычных людей в самый разгар нацистской Германии и войны. Всем хотелось жить, но некоторые были готовы рисковать всем, чтобы вытащить советского солдата из плена, другие же меняли политические взгляды в зависимости от веяний общества и возможности не упустить свою выгоду, кто-то терял все, пока другой подбирал самые сладкие крошки — но все это люди, которые прятались от бомб, голодали и любили. Эта книга — срез немецкого общества тех времен, возможность заглянуть за ширму идеологий.

К концу книги, собрав образ Лени по кусочкам, я собрала заодно и целую толпу других героев, которые отказывались быть второстепенными и не хотели молчать.

Читать эту книгу было очень сложно, еще сложнее укладывать прочитанное в голове. Но после двухнедельного восхождения на гору «Группового портрета с Дамой» я определенно чувствую удовлетворение — а значит, лезла не зря. Как минимум я стала чуть ближе к пониманию того, за что же все-таки дают Нобелевскую премию по литературе.