5

…оставив позади сотни страниц, исполосованных заумными разборами и рецензиями, ты мечтаешь окунуться в чтение естественное, невинное, бесхитростное…

Не тут-то было. Тебе попадается в руки роман Итало Кальвино «Если однажды зимней ночью путник…» — и вот ты уже и Читатель, и путник, и заложник обещаний самому себе. Книга о книгах, книга о чтении — есть ли более сладостное искушение для исступлённого библиофила?

В романе, который ты читаешь, представлен густой, насыщенный мир, нарочито развёрнутый во всех подробностях.

Да если бы один роман! На этих светлых, изящного шрифта трёхстах страницах уместился десяток романов, один увлекательнее другого. Да вот беда: не успеваешь ты раствориться-погрузиться, дать себя впитать одному роману — Писатель, как опытный и жестокий любовник, этакий литературный казанова, прерывает один роман, чтобы, отвлекшись на литературный экскурс, окунуть-заманить тебя в следующий.

Рассказ возобновляет свой прерванный ход; пространство его движения перегружено, плотно; в нём нет ни единой лазейки, куда мог бы просочиться ужас пустоты…

Этот роман, величая его культовым и постмодернистским, часто сравнивают с матрёшкой. Полноте! Глупая деревянная красавица, до ужаса определённая со своими румяными щёчками и цветастым фартучком, являет нам лишь одну свою личину за раз. Роман же «Если однажды зимней ночью путник…» — подобие китайского костяного шара, где слой за слоем сменяют друг друга цветы, драконы, птицы, всадники — и всё это видно (и не видно) одновременно, просвечивая, наслаиваясь, переплетаясь — и оставаясь самостоятельными сущностями, скреплёнными и одновременно удерживаемыми друг от друга на расстоянии связками смысла…

Будь что будет, вы очутились в новом романе, останавливаться уже не след.

В «нормальном» романе мы с прилежным, рассеянным или жадным вниманием следим за развитием отношений Героя-Любовника и Бедной Сиротки, Главгероя и Главзлодея, Личности и Толпы… Итало Кальвино сумел увлечь полными страсти взаимоотношениями Читателя и Книги, Читателя и Читательницы, Читателя и Писателя, Писателя и Книги… Для меня отдельной прелестью было то, что все десять романов написаны разными по национальности (включая несуществующие в реале) писателями, и при этом автор устоял перед искушением передать эту разницу изменением языка — о нет, только сюжеты!..
Запойное чтение, доложу я вам.