2

Аннотация обещала историю Сибирского края во временном промежутке от восстания декабристов до начала ХХ века. И действительно, объем произведения оправдал предсказания аннотации – почти семьсот страниц текста, разделенные на три части, каждая из которых посвящена своему времени и своим героям.

Первая часть, под названием «Крепость» вывела на первый план человека, бежавшего с этапа в кандалах, и несколько дней подряд кружившего без еды и воды в сухой, без единого источника, сибирской степи. Героем оказался мичман Лопарев, участник восстания 1825 года на Сенатской площади в Санкт-Петербурге, несколько лет просидевший в одиночном заключении в Секретном доме Петропавловской крепости, а теперь сосланный в Сибирь на вечную каторгу. По случайному стечению обстоятельств или, как намекает автор, по Божьему велению, он встречает людей, которые вместо воды, о какой он молит из последних сил, ругают его бранными словами, бьют, оплевывают, и наконец, отдают на суд величественному старцу Филарету, основателю и главе общины, пришедшей в Сибирь из Поморья. Завязка очень бодрая, дальше сюжет стремительно развивается, события происходят быстро, как в авантюрной повести и жестоко, как в жутком боевике про садистов-маньяков.

Но взгляд читателя всё время спотыкается о разные мелочи: то у Наполеона ляжка дрожит, как в «Войне и мире», то в описании сожжений староверов проглядывает Мережковский из «Петра и Алексея», то герой, потомственный дворянин и офицер, излагает свои взгляды на царя и самодержавие, как советский лектор на политинформации.

Переходя ко второй части романа, названной "Корни и листья", автор переносит повествование на несколько десятилетий вперед, и теперь перед читателем разворачиваются события недалеко от Минусинска, куда перегнали общину староверов «царские псы» и «сатано». Автор с наслаждение выписывает толпы арестантов, гремящих цепями, заполонивших все дороги обширного Сибирского края. Складывается ощущение, что необъятные просторы заполнены этими несчастными полностью, они на трактах, в тюрьмах, на поселениях – везде. И охраняют их садистски-жестокие цепные псы «режима», избивающие, пытающие, насилующие любого человека, попавшегося на пути.

Если в первой части читатель изнемогал от невообразимой темноты людей, которых автор называет староверами, их диких суеверий, вроде ужаса от воображаемых видений рогов на сатанинском лбу пришлого человека и огня с дымом, идущих из его пасти; готовых сжечь женщину с ребенком за то, что у новорожденного по шесть пальцев на руках (подтверждение, что она вступила в связь с дьяволом), то во второй части писателю удалось еще больше выставить на посмешище еретиков, не принявших православие.

Тут они делятся на разные «толки», взяв для поклонения разные нелепости, вроде тополя, выросшего на могиле затравленного собаками человека, или дырки в стене, или рябиновых крестиков (оказалось много древесных верований почему-то). И представитель каждого толка, на ходу сочиняя новый вздор, держится за свою «крепость» веры, не принимая в неё человечность, доброту, заботу о ближнем и прочие гуманистические глупости. Злодеи, да и только!

Если автор берется описывать быт деревни, созданной староверами, а потом дополненной сосланными в неё на поселение людьми из разных мест России, то расскажет, как хорошо устроено хозяйство у первых и как скудно и убого у вторых. Начнет описывать, как староверы работают на земле, и жить не захочется от того описания, ибо всю силушку, каждую каплю пота выжмут эти недобрые хозяева из всей своей семьи, а пуще всего из беременных жен и невесток. А у поселенцев почему скудно, и вовсе не объяснит. Кто им мешает работать и обустраивать житье, это читателю остается непонятным.

Эта книга безнадежна, в ней царит зло, изготовленное по заказу. Какого бы персонажа не вывел автор, получается либо зло и глупость, либо зло и услужливость. Положительных персонажей он создал исключительно для того, чтобы над ними глумились все злодеи по очереди. Поэтому осилить до конца вторую часть, а тем более, начать и закончить третью, не смогла, решив поделиться тем, что успела.
Никому бы эту книгу советовать не стала.