2.5 Искушения аббата на просторах Лангедока

Много ли столь благодатных тем среди книжных сюжетов, как та что эксплуатируется периодически Брауном со товарищами. Ох уж этот Приорат Сиона, икается ему часто и обильно. Все дело в таинственности и открывающихся возможностях. Как устоять перед тайными учениями, орденом тамплиеров, катарами с чашей, из которой вкушал Христос на Тайной Вечере и личностями, обладающими, возможно, некими знаниями о чем-то загадочном и прочая, прочая... Золотое дно) Секрет превращения в золото всяких неблагородных металлов не найден, зато сюжет стабильно приносит доход.

Красив Лангедок при любой погоде. Суров, живописен, каменист и виноградист.
В конце XIX века обитал в тех краях Беранже Соньер, священник и грешник. С трудом сдерживающий свои порывы к обличению республиканцев и женскому телу. То ли об алтарь лоб разбить, то ли золотой разменять на удовольствия. Слишком много жизни в этом молодом, крепком, красивом мужчине. Слишком много желания. Трудно ли искусить того, дом которого освещают звёзды через прохудившуюся крышу, чей кошель пуст, а прихожане враждебны.

Месье Йезоло, месье Гийом, тот кто назвал себя Габсбургом, потомком великого Родольфо и аббат Будэ присмотрели для себя этого служителя Господа нашего. Для искушения. Чтобы сладко ему вкушалось, мягко спалось и постель была согрета, чтобы терпеливо переносил лишения. Цель денежного меценатства долго перед читателем не вырисовывалась. Как-то туманно, но явно серой попахивало.
И вот

В час двойной звезды рыбы в Зодиаке поют хвалу Господу, огненные змеи обвиваются вокруг жезла Гермеса и молния становится мелодичной.

церковный алтарь перемещен и в полом столбце, под слоем сухого папоротника, найдены три тубы, запечатанные воском.
Посещение кладбища в знойный полдень слегка приоткрыло завесу предназначения, но обрекло на новый период ожидания.

И это ожидание как нельзя кстати, когда нарушаешь одну заповедь за другой...
Кропильницы и искушения Парижа ожидают Беранже, свитки желают расшифроваться, исключительно, с его помощью. Трактат Спинозы не грозит ему сумасшествием, все его помысли о величии и богатстве. Мужчина, мимолётно поддавшийся слабости посвятить себя церкви, облачается во фрак и грешит посещением театра и прочих злачных мест. Кому интересен его крик:"Я не выбирал..." в спину мужчины с волчьей головой?

Скульпторы, поэты, композиторы... Мы все дальше от Тайны и понимания сути таких сложных пассов перед расшифровкой.
Вестготы, расхитители богатств Рима, внезапно появляются среди повествования, искушая сокровищами и Ковчегом. Ценность личности Соньер все так же загадочна. Приорат и тамплиеры многоглазно и нетерпеливо вожделеют обогащения и полного искушения бедолаги. Ещё одна из череды женщин обретает имя.
Меня, же как читателя, все более утомляет подробность повествования. Ключи оказываются очень похожи на запоры.

Когда же мы, пройдя через черную мессу и прочие откровения, узнаем о цели, не Асмодея нам стоит опасаться - от всего этого нагромождения и прикручивания мистической составляющей к совершенно прямолинейной истории поиска сокровища - уже тянет на зевоту.
Индиана Джонс был шустр, ироничен и предприимчив. Беранже Соньер - похотлив, алчен, расчетлив и устрашен возможностью расплаты.
Как оказалось, большинство составляющих действительно имели место, а герой реально существовал.
Литературное воплощение затянутостью и подробностями охладило чуть затеплившийся интерес к первым главам.
Отпущение грехов на смертном одре завершило мои мучения познания тайн, которые не поразили меня своей разгадкой.