3 Размышления на тему адюльтера и потери идентичности

По сути, никаких всеохватывающих откровений здесь не предлагается. Герои не могут быть сведены к неким двум противоположным типам мужчин, их чувства к женщине не могут читаться как два типа любви (условно - эгоистической и альтруистической, но опять-таки условно, потому что де-факто такого разделения нет). По большому счету, конфликт между двумя центральными (хотя центр у истории другой) фигурами не является главным предметом пьесы. Главным является ответ на вопрос: "Что определяет сущность человека?" Почти "Planescape: Torment" с его "Что может изменить сущность человека?" Вот забавно - только что говорил, что каких-то глубин "Вариации" не захватывают, и тут же описал прямо противоположное. Объяснюсь.

Признаюсь, наблюдать истории, в которых явно или косвенно присутствует адюльтер (или его подобие), достаточно сложно, когда сам переживал подобный опыт. Сложно отвлечься от этого самого опыта и бесконечных рефлексий по его поводу и с холодным умом отрефлексировать прочитанное/увиденное/ect. Поэтому, когда я рыдал, например, над "Верностью" Жулавски и ставил ему десятку на Letterboxd'e, я не мог отдавать себе отчет в том, что именно оцениваю - фильм или то, как он резонирует с моим личным опытом. И в такие моменты начинаешь размышлять над тем, почему так происходит даже тогда, когда раны душевные уже, кажется, затянулись.

"Вариации" в каком-то смысле дают ответ на этот вопрос, несмотря на то, что в сюжете этой короткой пьески измены как таковой не наблюдается. Но присутствует то, что в самом факте измены уже случившейся, пугает по-настоящему - возможность диалога (как бы так поизящнее выразиться) "Я" и "Другого". Прошу прощения за неуместное использование философских терминов, но, если подумать, проблема последствий адюльтера именно что философская.

Страх оказаться один на один с этим самым "Другим" произрастает вовсе не из-за того, что такая встреча может привести к конфронтации, открытой или подавленной, и не из-за того, что "Я" в процессе невольного сравнивания проиграет "Другому" по всем фронтам. Самым страшным оказывается всегда то, что объекты любви двух соперников (или уже не-соперников, не суть) окажутся диаметрально противоположными. Вроде бы человек один, а как объект любви он - неизбежно - раздваивается. Но каким-то же он сущностно должен оставаться? И что определяет его сущность? Пусть социально сущность человека складывается из суммы мнений о нем, но должно же оставаться что-то, когда человек остается один на один с самим собой? А, будучи множественным объектом воздыхания, в каком из составляющих этого множества он окажется наиболее собой? Самое страшное - это узнать, что объект "Другого" куда ближе к реальности, чем твой. Что любил ты эрзац, собственное представление, а человек оказался максимально иным.

Пьеса не только про это, конечно, но и про это в том числе. Главные герои, конечно, никакие не главные. Главная героиня здесь одна, хоть и внесценическая, но ее при этом как минимум две. И, выясняя, кем она является для них, двое действующих лиц не находят ничего лучшего, как множить эрзацы своих представлений о Ней. И что же составляет сущность человека? А был ли человек? По сути, никаких всеохватывающих откровений здесь не предлагается. Но они есть.