4 Храни тебя Звезда морей и прочие звёзды

If I am in the devil of a hole and want to get out of it, give me Shackleton every time. * 

Поздравляю вас, господа и дамы! Мы в пасти у дьявола и призывать Шеклтона слишком поздно. Будем разбираться и выбираться сами. 

У нас есть несколько путей: первый (он же самый простой) — принять во внимание слова автора о том, что она у мамы не прозаик, она у мамы певица и оправдывать все недочеты текста этим. Второй — быть честными с собой, что очень непросто, и признать — гораздо эффективнее для дела Наталье Андреевне было бы вспомнить, что она у мамы филолог, который не пишет фанфиков. Такой подход, вполне возможно, позволил бы вплетать в текст повести «Хроники Люциферазы» не прямые цитаты из песен «Мельницы», а намеки на них. Тогда поклонники творчества группы определенно испытывали бы большее удовольствие от поиска отсылок-пасхалок. Но в таком случае пришлось бы много ругаться, а отругать чужое произведение проще всего, особенно если ваши читательские ожидания не оправдались. Третий — быть мудрее, забыть ненадолго об авторе и во имя Шеклтона, поговорить о героях. 

«Хроники Люциферазы» сложно назвать цельным произведением. Скорее это «лоскутное одеяло», сшитое из кусочков дневника адмирала Азриэля Шеклтона и межстрочных примечаний палеоаудиоинтерпретатора Ноэль О’Шей. То есть читателю дают одну точку зрения на историю освоения Люциферазы и, стоит ему привыкнуть к языку и темпу повествования, как текст перебивают флешбэками в современность от имени альтер-эго автора. Опытному «мельничнику» и тут видится «пасхалка» — этот приём Наталья Андреевна явно заимствует из романа «Обладать» Антонии Байетт. Замечу, что к некоторым пассажам Ноэль неплохо бы позаимствовать ещё и примечания, так как героиня сыплет безжалостным канцеляритом и такими терминами, что неподготовленному читателю понимание даётся с трудом. 

Из всех участников экспедиции только Азриэль систематически ведёт «судовой журнал». Это его глазами мы видим сэра Мориса Росса, капитана третьего корабля Гисли Нансена, прочих участников похода и все их приключения.

А добродушный доктор Лавкрафт дополняет повествование художественными зарисовками. К исполняющему его роль художнику, Митосу, нареканий нет совершенно. Каждая иллюстрация в стиле олдскульной научной фантастики идеально точна!

Да, многие записи бэклога адмирала испорчены, (поэтому повествование развивается со скоростью сверхзвукового скачка в пространстве от одной записи к другой), но дневниковая система помогает читателю выстраивать хотя бы какую-то последовательную цепочку событий.

Несмотря на все те сомнительные недостатки, что описаны выше, прошу вас, будьте осторожнее! Стоит вам проникнуться симпатией к одному из героев, как приходит час испытания — нить его жизни натягивается до предела и... Это не ваше испытание, вы даже толком не понимаете в чем оно состоит, но это именно вы лежите на полу в позе эмбриона и взываете к Шеклтону. Поверьте, вы очень удивитесь, когда поймёте, что не можете больше вышивать цветочки, ожидая встречи с суженным; вместо этого вы готовы бежать к нему на помощь со всех ног. Именно тогда зачеркнутые фразы бумажной книги станут важнее написанных на чистовую, захочется кричать «Звездная Мать, будь ты проклята, зачем ты нас сшила!», а одна чёрная ворона в стае белых не станет белой автоматически. Повесть оставляет после себя больше вопросов, чем даёт ответов, и настоящие искатели будут перечитывать.  

Возможно, автору не стоило ставить себе жёсткого дедлайна на исполнение прекрасной идеи, тогда читатели избежали бы разочарований и домыслов насчёт оборванных судеб (ой, то есть открытой концовки). Но не будем забывать, что музыка Наталье Андреевне нужнее и важнее прозы. В конце концов, те же читатели сейчас больше мечтают о концерте «Мельницы», чем о продолжении приключений первопроходцев на светоносной планете.

___________________________

* Если я окажусь в пасти у дьявола и захочу из неё выбраться, я без колебаний призову Шеклтона.