4

Не получилось воспринять эту повесть как целостное произведение, хотя она и хороша. Сюжета почти нет, он незаметно обрамляет то выпуклое в книге, ради чего и стоит читать эту незамысловатую прозу: характеры, такие знакомые, яркие, разные. Для меня повесть стала фотоальбомом, в котором каждая карточка — чья-то приятная или не очень физиономия, за улыбкой или строгостью которой скрывается уникальная судьба и характер. Дополнительный бонус: метафоричный язык и приятный лёгкий юмор.

Он сидел плечом к плечу с обеими соседками, но левому плечу было весело, а правому — скучно.

— Послушайте, любезная дама, что такое «Воетбол»?
— Как что? Конхвета, — с достоинством ответила продавщица.
— Может быть, «Волейбол»?
— А там и написано «Воетбол». Небось грамотные.

Такое ощущение, что воочию увидел всех персонажей этой повести. Неожиданно интеллигентный (местами даже чересчур), попавшийся в ловушку собственного поведения генерал Сиверс. Ненашенское поведение, ненашенская фамилия. Пустой, лёгкий, звонкий Скворцов, который поёт сообразно своей птичьей фамилии и совершенно неожиданно увлекается своей полной противоположностью — так и тянет пустое к полному, лёгкое к тяжёлому. Однако Скворцов совсем неглуп. Моя любимая Лида Ромнич, опять с говорящей фамилией: мужчина это или женщина? Видела где-то шутку про «девушек бардов», которые вроде как тоже всегда в брюках, по большей части несимпатичны, с острым языком и острым умом, хорошим чувством прекрасного, в общем, те же самые барды, только без бороды. Вот и Ромнич такая, без всякого бешенства феминизма, столько раз виденный нами в реальности образ железной женщины.

Вот начнёшь про персонажей писать, так и хочется всех захватить. Незачем. Кому интересно — сам прочитает, а так здесь каждый герой, даже второстепенный, очень достоверен. Как вам, например, такой «знакомый» типчик, жутко напоминающий завсегдатая ЛЛ:

Книжек Тюменцев читал много и каждую, прочитав, заносил в список с краткими замечаниями, например: «Буза, время зря потратил», или «Всё-таки, мне кажется, книга не до конца правдивая, в жизни так не бывает», или: «Хотел бы познакомиться с автором, наверно, незаурядный человек. Но с образом Нюры не согласен».

Впрочем, советский фон тоже забывать нельзя, хотя и отходит он как-то на второй план. Пустые магазины, блат, доносы, суровая работа оборонщиков, общаги и бескрайние просторы СССР. Достоверно, чётко, хотя, в принципе, всё равно, где происходит действие, это не более чем всего лишь антураж.

Думаю, повесть понравится любителям психологической прозы, не слишком заморачивающимся на сюжете.