Больше рецензий

laonov

Эксперт

Скучаю по тебе

11 июля 2020 г. 15:00

2K

5 Ад Данте


Цветаева вспоминала о своём друге и поэте Волошине:
Маленький ребёнок, оставшийся с мамой в большом и грозном мире.. Вот, он гуляет с ней на природе и предлагает: мама, станьте, пожалуйста, носом в угол и не оборачивайтесь.
- Зачем?
- Сюрприз. Когда скажу, обернётесь.
Мама стоит лицом к стене, спиной, к миру и сыну: ты скоро? Мне надоело..
- Сейчас, мама! Ещё минутка! Две! Всё… можно!
Мама оборачивается: плывущая улыбкой и толщиной трёхлетняя упоительная морда.
- А где же.. сюрприз?
- А я ( задохновение восторга), к колодцу подходил. Долго глядел.. ничего не увидел.
- Ты просто гадкий непослушный мальчик! А где же сюрприз?
- А что я туда не упал..
 
Это и обо мне, заглянувшем в лиственный и тёмный колодец книги, чуточку о каждом из нас и о мальчике в книге.
Всегда с трепетом знакомлюсь с книгой, написанной женщиной ( как и с новым автором из Серебряного века или из Франции: женщина.. как гражданка Серебряного века в лунной стране, затерявшейся меж Парижем и Питером).
Размаянная, низкая синева неба. Читать особо не хочется…
Сказал своим любимым авторам на полочке: отвернитесь! Сюрприз хочу сделать.
Затихли, милые. Стоят, отвернувшись лицом к цветам на обоях и к музыке за стеной.
Как в странном сне, стоят плечом к плечу, в тесной теплоте блёстких корешков: Платонов, Набоков, Достоевский, Цветаева, Саша Соколов, Фолкнер..
Мне кажется, что Набоков что-то шепнул Платонову и его серые плечики подрагивают от смеха.
Вот улыбнулись лазурные плечики Цветаевой.
Со стороны может показаться, что Набоков в стене разглядел дырочку и подсматривает за соседкой моей, чуточку безумной.
 
Лето, скука, жара… какие-то загорелые птицы за окном, тоже, чуточку безумные.
Откладываю книгу О'Коннор и иду к ним: там наверно что-то очень интересное.
Затихли. Не пускают меня посмотреть. 
Беру за плечо Набокова, протискиваюсь с довольно глупым выражением на лице.
Ничего нет: ни дырки, ни соседки — одна повитель музыки.
Фолкнер смеётся и даже держится за живот. А может ему просто плохо, не знаю.
Беру его за плечо, протискиваюсь — ничего. За стеной — смех соседки.
Мне обидно, чувствую себя дурачком.
Может, это волшебная дырочка, как горошина у шулеров, играющих в колпачки?
Поднимешь колпачок, а там ничего нет.
 
В этом глупом и чуточку обиженном состоянии ребёнка возвращаюсь к дивану и открываю книгу: с полочки слышен добрый смех… нет, хохот Достоевского.
Закрываю уши. Книга, на коленях, как раненая птица.
Жара.. размаянная синева протекла даже в комнату. Улыбчиво качнулись цветы на обоях…
Смотрю на ноги свои — их нет. Вместо ног — кукурузные поля, какой-то безумный старик и не менее безумный мальчик.
Вместо левой ноги — старик. Вместо правой — мальчик. И.. кукурузное поле. Жутко.
На полочке Набоков приобнял Достоевского и что-то шепчет ему: Достоевский нет-нет, да обернётся на меня, грустно улыбаясь.
 
Читаю книгу и пропадаю в ней с головой, как в колодце.
Мои друзья на полке оборачиваются, чуточку встревоженные.
Оборачивается даже неулыбчивый и вечный бирюк на полке — пепельный Кафка.
В комнате никого нет. Сплошные заросли кукурузы и чья-то бледная рука, как птица, захлёбывается в её солнечной и густой теплоте, не может выбраться.
Это моя жена меня ищет. А меня нет.
Ну, Достоевский, Набоков, что вы скажете ей? Чем утешите? Не поверит она вам, особенно вам, Набоков!
Она ночью сойдёт с ума, лёжа в этой колышущейся солнцем бессоннице кукурузы, заполонившей уже всю квартиру.
 
Я в книге. Я не читаю а живу ею. И что же я вижу?
До боли знакомые, милые образы Платонова, Набокова, Достоевского, Фолкнера и Саши Соколова!
Безумный старик, одержимый богом, как демон-ворон из сказки, похищает младенца у своего племянника, учителя, и, словно Лермонтовский ангел, несущий «душу младую для мира печали и слёз», уносит от мира и людей.
Как в сказке, в глухом и зачарованном царстве, умирает демон, прямо за столом, и мальчик робко продолжает существовать и даже есть с ним за одним столом, есть с мертвецом, словно в каком-то апокрифическом рассказе Платонова: есть тело и кровь Христову на этой абсурдной и босховой Тайной вечере, опьяняясь ею, дабы забыть весь этот бред.
 
Жутко сознавать.. что твой дедушка — демон. Совсем ещё недавно он лежал в гробу, примеряя его как одежду, и говорил из него, опять же, как в рассказах Платонова: из смерти говорил, как звезда, упавшая голубой спиной отражения — в колодец.
И были страсти Христовы на новый лад: Христа, учителя, явившегося спасти ребёнка, расстреливают в упор из дробовика: сначала, ногу пригвождают пулей, потом…
Или мне всё это показалось в жару? 
Но не всё так трагично, я снова сгустил краски: повествование оттеняется, как тетива, замечательным юмором, и мальчик не такой уж безумный, милый даже..
Стоп. Продолжаю рецензию уже дочитав роман. Нет, мальчик всё же безумный до ужаса, а юмор...так порой идёшь ночью в незнакомом и дремучем месте, и улыбаешься нервно, песенку даже насвистываешь, подбадривая себя, что не такое уж  это и жуткое место.
 
Мальчик дремлет за столом. Ему должно быть снится, как солнце расстелило детский смех в школьном коридоре, где он ни разу не был, и он бежит по нему, как по дорожке в рай, вместе с другими детьми: их руки, как пушистые, улыбчивые пылинки мерцают в луче коридора.
Я улыбаюсь спящему ребёнку и вспоминаю чудесный роман Саши Соколова «Школа для дураков», о мальчике с раздвоением личности, который ходил в школу со своим братом-голосом, дружил там… с умершим учителем и не менее умершей девочкой.
 
И если Соколов писал свой роман в Волжской глуши у реки, когда его жена была беременна и ждала новую жизнь, то писательница Фланнери, писала свой роман в глуши американского юга, умирая.
Ей поставили диагноз — волчанка, от которого умер её отец, когда она была подростком, и ей врачи дали 4 года: прожила она ещё 14, скончавшись в 39 лет.
Удивительная осень Эдема затворничества, почти как у Эмили Дикинсон: уехала в глушь с богом в сердце не умирать, а творить новые жизни.
Грустный образ девушки на костылях с пронзительными глазами Сартра, словно хромающий ангел опирается на костыли своих крыльев…
У ней никогда не было мужчин, и всю свою нежность она отдала.. своим героям и — птицам, для которых в детстве даже шила одежду и научила курицу пятиться: об этом даже сняли репортаж и в писательница с улыбкой потом говорила, что это был самый счастливый момент в её жизни: дальше всё шло уже по наклонной.
Мило, правда? И чудовищно грустно. Какой-то Гоголевский гротеск бескрылой птицы, пятящейся жизни от ужаса своей судьбы, лёг на её жизнь уже с детства.
Да Фланнери и писала, что на неё сильно повлиял Гоголь.

картинка laonov
 
Голубые коридоры боли… она писала, что боль ей даёт больше, чем путешествие по Европе.
Боль вообще снимает анестезию ложной морали и жизни, возвращая удивлённую душу в рушащийся мир реальности. 
Вся беда в том, что возвращаясь после анестезии, мы на миг теряем себя в мире, и творим новую, третью реальность, в противовес внутренней и внешней: быть может, в этой трагической и мгновенной реальности и сокрыта возможность истины и души?
 
Пришёл в себя на постели больничной. Ещё не чувствуешь толком ни рук ни ног.
Они ещё блаженная часть общего онемения мира: постели, столика рядом, медсестры даже и деревьев с облаком сизым за окном.
Словно бы кто-то перележал мир, душу, как перелёживают руку в ночи, и ты уже не чувствуешь в мире себя.
Просыпаешь в ночи от древнего ужаса: рядом лежит что-то змеиное, чужое: это моя рука. Робко касаюсь её ещё толком не проснувшись, и вскрикиваю, пугаюсь её, себя пугаюсь!
 
Проснувшийся после анестезии в тумане осеннем сознания, пытаешься пошевелить рукой, и не можешь.
Не понимаешь ещё, чем должен пошевелить: рука ещё как бы не сотворена.
Но ты чувствуешь тёплое желание движения в мире: смотришь на внимательную зелень листвы за окном и хочешь пошевелить ею: чем она хуже руки? 
Медсестра словно бы замечает эти муки пробуждения Адама.
Как странно..Лежишь на постели, пытаешься пошевелить рукой… а что такое — рука?
Вот медсестра что-то заметила и улыбнулась тебе, подходит.. она — милая. 
Может, она и есть — рука? Или сразу — крыло? Белое, лёгкое..
Было бы славно. Вот и второе крыло вошло в палату и улыбнулось.
 
К чему это я. В романе словно бы все герои отошли от анестезии, они все пережили какую-то аварию… столкновения с жизнью.
Каждый из героев застрял душой в своей реальности.
Они не знают толком, кто они и где они: вплавлены в грозовые пейзажи природы и судороги мыслей своих.
Бог, где ты!? Мир сотворён зачем-то и существует куда-то, в нём живут люди куда-то, по-встречке и не видят себя в темноте: в любой миг их может что-то сбить, причинить боль смерти.
Облитые плотью неприкаянные души… неравномерно облитые: 4 человека облили одной плотью… плоть растекается, как яйцо солнца, вбирает в себя деревья, голубоглазый прибой беззащитной реки и крыло перепуганной птицы: господи.. и это всё я — человек!?
 
Итак, мы видим изувеченное грозой генеалогическое древо Жизни. Видим лестницы рода, оборвавшиеся в небе, в никуда.
Под этой лестницей течёт река, отражая небесную лестницу, по которой, как в лестнице из сна Иакова, не ангелы нисходят туда и сюда, но души, в ужасе, бегут из мира, но натыкаются на пустоту неба, и сталкивают друг друга обратно в жизнь, рождаясь в ужасе вновь.
Спираль истории — как неприкаянное эхо первого слова бога в мире: сумасшедший и неуверенный в себе старик, похищает своего племянника.
Мальчик сбегает от него.. Спустя время, сестра мальчика, в грехе и «блуде» рожает ребёнка и с любовником стремится уехать из.. нет, не из зачарованного и проклятого городка, а, кажется, из самого безумного мира, но — разбивается: выживает один этот ребёнок и его снова похищает старик.
Уже подросший мальчик ( первый похищенный), к этому времени уже учитель и он стремится вернуть себе своего племянника: экзистенциально-гротескный образ Христа; у безумного бога вообще нет детей, он их.. похищает.
К слову, это многое бы объяснило в тысячелетних спорах философов и священников: собирается мировой консилиум, журналисты со всего мира, и объявляется: дамы и господа… оказывается, всё было очень просто. И наличие зла в мире и смерть бога… в общем, бог существует, но он — сумасшедший.
 
Со своей Магдалиной, работающей в обществе по опеке детей, учитель рожает ( почти как в библии, по мужски завидующей жизнелюбию женщин и их свободе, властью над этой жизнью: Исаака родил Иакова..) идиотика.
Магдалина.. сбегает. Не столько от мужа и ребёнка, сколько от безумия мира и страха остаться в мире наедине с ним: тема мирового сиротства Достоевского.
Здесь начинается линия Достоевского, и, я бы сказал — Андрея Платонова.
Есть у него изумительный в своей трагичности рассказ «Алтеркэ», о маленьком мальчике, символизирующем Христа, над которым… совершили насилие ( апокрифический кошмар сна Достоевского)
Мальчик-Христос становится пулуослепшим идиотиком в прекрасном и яростном мире: это то, что люди сделали в мире с богом, или — с истиной.
 
В романе изумительно это противопоставление, столкновение лирических вспышек природы, и.. безумия и жестокости человека.
Читая роман, так и кажется, природа сейчас очнётся, заговорит: боже, кто это живёт рядом со мной в сумерках жизни? Мне страшно! Мне больно!
А живут — человек и бог, вечно преследуя и убивая друг друга.
Образ Христа в романе тайно обыгрывает жуткий образ из Идиота Достоевского: Мёртвый Христос на картине Гольбейна.
Достоевский писал, что от такого Христа можно потерять веру в бога.
Я бы добавил, что от образа бога и людей в романе — можно потерять веру в бога и человека: хочется прижаться к милой природе, заслоняя её, как ребёнка, от всего этого ада.
 
Повторяющийся образ Христа в романе: «Кровоточащая, смрадная, безумная тень Христа», за которой должен идти ребёнок.
Это… Один из самых страшных образов Христа в мировом искусстве, ибо он похож… на Крысолова из сказки, заманивающего детей и уводящего их из города — в реку.
Дети в романе страдают все, и не всегда физически.
Это вообще страшная тема духовного насилия.
С физическим — всё ясно и так, но духовное насилие мы не всегда замечаем, оно может продолжаться у всех на виду в солнечный и прекрасный день, и мы разве что оглянемся на это, и всё. Например, желание родителей навязать свою волю и свою мечту — ребёнку, желая видеть в нём не того кто он есть.
 
Есть один артхаусный фильм, в котором муж с женой, фанатики и безумцы, желая спасти детей от «безумия» мира, увезли их в глушь и воспитывали там, прививая свой ад.
В итоге, девушка-подросток, ничего не зная о сексе и грехе, подпала под змеиное искушение женщины-учительницы: за блестящую расчёску она приложилась губами к её гениталиям: для подростка это было так же невинно, как коснуться губами плеча или стекла: фантомное и страшное насилие. Ребёнок ещё не чувствует надругательства над волей своей но ощутит это со временем, как бы упав сердцем назад.
 
Эксперимент продолжался. Желая пересотворить мир, родители просто.. меняли слова об этом мире: солнце — было деревом, и оно росло в окно, пробиваясь побегами лучей в комнату.
Рана на теле, порез, не была болью, а звалась улыбкой и счастьем: счастье на коже, счастье от редкого мороженого или пролетевшей возле окна птицы.
Все слова и ассоциации детей трагически смешивались и причиняли им ад в их лживом Эдеме.
Так и мальчик в романе, старик, многие из нас, в лабиринте своих ассоциаций смещённых о мире, порой причиняем боль другим и себе, просто дотронувшись до счастья или осеннего листка в прошлом.
 
Старик — изнасиловал душу ребёнка в романе, посеяв в нём бредни о боге, о том, что он, мальчик — новый пророк: мальчик пытался даже остановить солнце. Быть может, Христос в детстве, тоже пытался…
Освободившись от старика ( образ бога), мальчик попал в совершенно новый и безумный мир: он впервые видит телефон и пытается дозвониться своему дяде, не подняв даже трубки.
Чудесный символизм общения с богом, особенно если учесть, что дядя, после того как старик в него стрелял из дробовика, когда он хотел вернуть мальчика, почти оглох и пользуется слуховым аппаратом.
 
Эта обоюдоострая тишина в романе — главный герой. Она — древнегреческий хор и рок за спинами действующих лиц: все звуки и красота мира отхлынула, как река жизни, и на отмели существования, плоти — бессильно содрогаются рыбы: сердца: никто друг друга не слышит: лишь безумие своё слышат.
Эта тишина мира, людей — гроб с умершим в мире богом.
Точнее — платоновский котлован, могила бога, из которой герои не могут выбраться.
 
У меня есть одна хорошая подруга, которая в детстве играя со своим младшим братиком на стройке, обвязав его верёвкой, спускала его в тёмную яму.. желая отыскать каких-то подземных жителей.
Лишь позже она узнала, что стройку закрыли из-за карстовых провалов: яма была бездонной.
Чтение этого романа похоже на ощущение этого погружения…
Похоже на то, как читаешь чей-то сон и он прорастает в тебя: герои живут в каком-то апокалиптическом котловане жизни, вместе.. с трупом бога.
Их окружают сумрак и смрад. Порой они поднимут голову, и их глаза на миг захлебнутся синевой, птица качнётся в небе, словно игрушка над колыбельной.
 
Кажется, что мир проклят, и солнечные лучи замерли в нескольких метрах от земли: физически не хватает воздуха и света при чтении.
Хочется протянуть руку и коснуться прямоугольник света от окна на полу, хочется коснуться человека, друга, и радоваться, улыбаться, что есть в мире люди, друзья, свет!
А потом продолжается чтение: словно идёшь по тусклому коридору чужого сна.
Двери то открываются, то закрываются, словно линяющая чешуя крыльев.
Каждая дверь щурится на тебя адом и раем твоего прошлого.
Как во сне, хочется что-то сделать, дотянуться мыслью до чего-то, свернуть мыслью, оставив тело, как тень-лунатик, в коридоре.
Хочется почесать сердце и мысли у себя в голове и у сердца, куда они перебежали, ища убежища.
Вот ты чешешь какую-то грустную мысль в груди: появилась дырочка и осыпается сухой кровью.
Расчёсываешь своё прошлое в груди.. Дырочка увеличивается, она уже размером с ладонь друга.
В груди что-то шевельнулось… В ужасе замираешь, смотришь в грудь: там что-то моргнуло и шевельнуло грязным крылом. Вскрикиваешь…
 
У героев романа в роду есть ген безумия, и каждый с ним борется как может: похоже на русскую рулетку в аду: приложил тёмный холодок дула с одним патроном в барабане револьвера к виску… слёзы на глазах; палец на курке, дрожит веком раненой птицы: выстрел.
За тысячу миль от тебя падает невинный ребёнок.
Старик — безумец, понятно. Он выпустил в себя всю невидимую обойму: поддался искушению.
Где-то в будущем, как листва в Эдеме, тихо падают в траву убитые дети...
 
Учитель, дядя мальчика, решил бороться с этим искушением: он стал атеистом.
Он оградил себя от мира и.. всего божественно-прекрасного: искусство, любовь, природа…
И тут мы опять вступаем на территорию Достоевского.
Помните как в ПиН, Свидригайлов говорил о том, что если бы весь мир сузился до одного маленького уступчика на скале, он бы и тогда благословил и эту жизнь и этот уступчик.
Писательница спорит с Достоевским, до абсурда развивая эту мысль: разве это — жизнь? Свобода?
Что человек без мира и свободы? Да, он самый...жалкая и зловещая пародия на сошедшего с ума бога, занимающегося самобичеванием от скуки и невозможности любить.
 
Племянник учителя, спасшийся от мёртвого старика, думает, что поборол в себе это безумие — бога, но он боится смотреть на безумного мальчика: мёртвый старик и бог спиритуалистически смотрят на него, искушают.. трагически нравственным патом: остаться жить с ним, значит уступить богу.
Представьте, что самое ваше мучительное и порочное желание, вдруг отделилось от вас во сне.
Вы открываете в полумраке глаза и видите его ухмыляющегося, в образе человека, рядом с вами на постели.
 
Убить ребёнка, бога  — значит ступить на стезю ужаса солипсизма Кириллова из Бесов Достоевского: убить бога и самому занять его место.
По сути, это с успехом и делает человечество.
Здесь нравственный пат человечества: с богом-фанатиком, ради своего царства небесного жертвующего мириадами жизней, мы жить не можем; мечтаем робко… о царстве небесном без бога, но оно почему-то увядает, словно бы заразившись чем-то от человеческого.
 
Как и во сне, в романе есть что-то, что пропущено, как в слипшихся страницах книги: читаешь о солнце и пляже.. переворачиваешь страницу, и вдруг, текст мрачно накреняется, кто-то лежит в вечернем переулочке, раненый в грудь.
Возможно, мне это в жару только показалось: сексуальное насилие над мальчиком ближе к концу.
Голос в голове мальчика.. он не видел его лица.
И вот, он сел ночью в машину к незнакомцу, как мать его когда-то, разбившаяся: теперь разбилась и его судьба ( катастрофический недостаток женщины в пространстве романа, ввергающий жизнь - в ад сиротства)
Душа и тело, как робко взявшиеся за руки дети-дурачки, продолжили жить в никуда.
Этот человек был голосом в его голове.
Более того, этот голос, который он считал другом и ангелом, был обыкновенным.. дьяволом.
 
Экзистенциальный, тайный срез романа: нет никакой битвы бога и дьявола в сердце мальчика, человека вообще: есть один ухмыляющийся дьявол, есть нечто дьявольское и человеческое в мире, а бога… давно уже нет в мире.
А это уже набоковская тема: ангелы и голоса добра заманивают душу в царство небесное, всё дальше и дальше.
Душа что-то подозревает: крыло ангела, как перегоревшая лампочка, мигает тусклым светом.
Душа оглядывается вокруг себя: руины и тление мира, искусства, любви: слишком далеко её завели в этот ад — не выбраться уже.
 
Среди тления — островок цветов. На нём лежит ребёнок. Он невесомо поднимается в воздух, расправив руки крестом: боже, неужели это спасение, надежда?
Присмотрись, душа: семена мыслей фанатика, посеянные в душе ребёнка, дали свои тёмные всходы пустоты: сухой терновник разрывает тело мальчика изнутри, пробивается из его запястий, щиколоток, плечей и груди… терновник опирается о землю и поднимает плачущего ребёнка над землёй, возносит его.. силою берёт, наслаждаясь своей властью над жизнью.
 
Боже! Может хватит уже что-либо брать силой? Довольно!!
Достоевский писал, что если бы человечество предстало пред богом, оно протянуло бы в своих дрожащих руках Дон Кихота Сервантеса: мол, вот как мы поняли жизнь…
Милый, милый Достоевский… кто же с одной книгой отправляется на небеса, к тому же, к богу?
Нет, иногда хочется, чтобы бог — существовал, чтобы можно было ему протянуть… целые тома Платонова, О'Коннор, Кизи, Ивано-карамазовские вырезки из газет с насилием над детьми…
Стоять в царстве небесном, перед тем как уйти навсегда, хлопнув не дверью, но крыльями, строго смотря на исказившееся от ужаса и боли лицо бога, читающего весь этот ад.. который он не мог взять силой.
 
 
  картинка laonov

Комментарии


А говорил, что не умеешь сопоставлять персонажей из разных произведений. Не знаю, откуда у тебя тогда была такая мысль, но точно знаю, что это неправда. Ты как раз очень мастерски и тонко умеешь искать общее даже в разном. (Это был комплимент).

А зачем было учить курицу пятиться?

Боль вообще снимает анестезию ложной морали и жизни, возвращая удивлённую душу в рушащийся мир реальности.

Почитала немного про волчанку. Стало интересно, как творчество помогало писательнице справиться со всем этим. Наверняка ведь помогало, иначе не писала бы.
Да и такие отношения с болью я люблю.)

Словно бы кто-то перележал мир, душу, как перелёживают руку в ночи, и ты уже не чувствуешь в мире себя.

Сначала фраза показалась очень красивой. Потом перечитала, смакуя, несколько раз. Но критик не одобрил. Почему, если перележал мир кто-то - не чувствуешь себя ты? Может, было бы правильнее, если бы ты или сам перележал, или это сделал кто-то определенный (мама, папа, бог, любимый человек)?

Не могу не сказать, что в самом начале рецензии у тебя есть фраза, которая идет в мою копилочку аргументов за твой "сексизм наоборот".

Каждый из героев застрял душой в своей реальности.

С названием рецензии пересекается же?
А звучит, кстати, весьма интригующе.

у безумного бога вообще нет детей, он их.. похищает.

Хм.
Сумасшедший бог - это какая-то следующая ступень после "мы убили бога".
А кто свел его с ума? Чем? И... Он по нашему образу и подобию или мы - по его?)

Я бы добавил, что от образа бога и людей в романе — можно потерять веру в бога и человека: хочется прижаться к милой природе, заслоняя её, как ребёнка, от всего этого ада.

Понравилось.

Есть один артхаусный фильм, в котором муж с женой, фанатики и безумцы, желая спасти детей от «безумия» мира, увезли их в глушь и воспитывали там, прививая свой ад.

Судя по дальнейшему описанию, сама смотрела что-то другое. Но вот эти строки прям один в один. Там же родители создали детям мир а-ля... не знаю, чего, где нет всего, что не нравилось этим самым родителям. И сделали они это при помощи слов. Убрали многие понятия, заменили на другие. И дети жили в тюрьме такой. Чем закончилось, не помню, я почему-то плохо запоминаю концовки (пора уже это признать).
А, судя по дальнейшему описанию, таки есть что-то общее.)

Эта тишина мира, людей — гроб с умершим в мире богом.

Пересечение с уже упомянутым Гольбейном. Красиво.

Смотрю, тоже читаешь произведения, где спорят с Достоевским.)
И с Набоковым.)

Представьте, что самое ваше мучительное и порочное желание, вдруг отделилось от вас во сне.
Вы открываете в полумраке глаза и видите его ухмыляющегося, в образе человека, рядом с вами на постели.

А что ты представил?

Спасибо.)
Концовка хороша, кстати.


А говорил, что не умеешь сопоставлять персонажей из разных произведений.

А я и не умею) Это у меня похоже на нервный тик: случайно сравню что-то)
У тебя в последней рецензии это вообще блестяще. Словно в карты играешь и с одних козырей в конце заходишь...

А зачем было учить курицу пятиться?

Надя, ей тогда 6 лет было)
Теперь хочу найти тот репортаж, который сняли о ней 6-летней и её курице с лунной походкой)
Кстати, добавил сейчас в рецензию одну упущенную деталь: Фланнери добавила, что после этого счастливого эпизода в её жизни, жизнь как бы пошла под уклон.
И только не говори что чуточку не хотела бы научить птицу или кошку, собаку, ходить лунной походкой)

Наверняка ведь помогало, иначе не писала бы.
Да и такие отношения с болью я люблю.)

Мысленно когда писал об этом в рецензии то подумал о тебе)

Сначала фраза показалась очень красивой. Потом перечитала, смакуя, несколько раз. Но критик не одобрил. Почему, если перележал мир кто-то - не чувствуешь себя ты? Может, было бы правильнее, если бы ты или сам перележал, или это сделал кто-то определенный (мама, папа, бог, любимый человек)?

У меня так часто бывает) В смысле, напишу-зафиксирую первый блик впечатления, а дальше копать его уже опасно: он почти невесом.
Но опять же, важна ось мысли. Да, мир могут перележать и мама и папа и бог, кто угодно, с кем ты сросся душой или детством. Через них это чуточку и ты.
А вообще мне больше нравится что ты сама уже начала рефлексировать эту мысль, как бы развивая мой образ)

Не могу не сказать, что в самом начале рецензии у тебя есть фраза, которая идет в мою копилочку аргументов за твой "сексизм наоборот".

Я в детстве однажды разбил копилку с попугаем дивным и богатым. Разбил случайно. Склеил изумительно, но... не удержался и взял несколько монеток.
Потом было стыдно и я вернул в два раза больше.. попугаю.
Надя, да не сексизм это ( дай прочитать эту мою строчку 10 людям разного пола и они тебе скажут, что нет).
Просто я очень редко читаю женщин. Но зато каждое прочтение - новая любовь.
Смотри, вот на столе лежит топлёное молоко, которое я обожаю и мороженое с грецкими орехами.
К чему потянется моя рука? К мороженому. И не только потянется, но я ему в избытке нежности воспою поэму назвав самым вкусным в мире!
Но это просто потому что я мороженое не ем ( нельзя).
Одно из самых чудных воспоминаний из детства: летнее кафе на улице, ещё счастливая семья... ещё живой папа, мама улыбается... я ем мороженое с грецкими орехами и мир кажется раем.

С названием рецензии пересекается же?
А звучит, кстати, весьма интригующе.

В рецензии я ещё обыграл кольцевые моменты в романе: фанатическое желание похитить ребёнка или окрестить его, "спасти" от чего либо, не спросив у него.

Хм.
Сумасшедший бог - это какая-то следующая ступень после "мы убили бога".
А кто свел его с ума? Чем? И... Он по нашему образу и подобию или мы - по его?)

Какие интересные мысли)
Не знаю что именно имела в виду Фланнери ( как и у Достоевского, она тоже верующая, но она изумительно искренна, и потому сомнение и вера - равные герои её книги), просто люблю покопаться в бессознательном текста.
Но этот образ сумасшедшего бога чисто с художественной точки зрения преследует меня давно. Хотел даже историю написать)
Кто свёл его с ума? человек... как его самая навязчивая мысль, которую он не мог высказать вполне.
И почему.. следующая ступень?) Возможно, прошлая))

Судя по дальнейшему описанию, сама смотрела что-то другое. Но вот эти строки прям один в один.

А что у тебя был за фильм? Я свой давно смотрел и потому ассоциативный ряд с солнцем, деревом и счастьем на коже, выдумал сам, но суть одинакова.

А что ты представил?

Напишу отдельно тебе)

Надюш, большое спасибо тебе)


- Ты просто гадкий непослушный мальчик! А где же сюрприз?
- А что я туда не упал..

Шикарное начало... И мальчик-поэт ведь прав, когда так отвечает.
И разговор с любимыми авторами на полочках очень понравился, Саш... Это настраивает на несколько оптимистичный лад, но, видимо, книга всё же мрачная, даже принимая во внимание, что ты сгустил краски.

Мальчик дремлет за столом. Ему должно быть снится, как солнце расстелило детский смех в школьном коридоре, где он ни разу не был, и он бежит по нему, как по дорожке в рай, вместе с другими детьми: их руки, как пушистые, улыбчивые пылинки мерцают в луче коридора.

Очень кинематографичное описание)

Кажется, что мир проклят, и солнечные лучи замерли в нескольких метрах от земли: физически не хватает воздуха и света при чтении.

Могу себе представить...

А потом продолжается чтение: словно идёшь по тусклому коридору чужого сна.
Двери то открываются, то закрываются, словно линяющая чешуя крыльев.

Представляю густоту ощущений... я бы, наверное, не решилась вот так прогуляться по коридорам чужих снов, если бы каким-то чудом такая возможность представилась. Опасаюсь я чужих сновидений, несмотря на соблазн)

Есть один артхаусный фильм, в котором муж с женой, фанатики и безумцы, желая спасти детей от «безумия» мира, увезли их в глушь и воспитывали там, прививая свой ад.

А что за фильм? Судя по описанию, что-то смутно знакомое...

В итоге, девушка-подросток, ничего не зная о сексе и грехе, подпала под змеиное искушение женщины-учительницы

На этом месте почему-то вспомнила "Декамерон". Там ведь тоже есть такие истории о надругательстве над невинным неведением и о том, к чему это может привести. Они поданы с юмором, но суть от этого не меняется...

Писательница спорит с Достоевским, до абсурда развивая эту мысль: разве это — жизнь? Свобода?

Не знаю... и на маленьком уступчике на скале ведь можно сохранить внутреннюю свободу, так же как утратить её, наслаждаясь просторами и природой, не правда ли?

Эта обоюдоострая тишина в романе — главный герой.

Прекрасно сформулировал. Тишина, которая говорит громче тысячи слов...

У героев романа в роду есть ген безумия, и каждый с ним борется как может

Саш, "ген безумия" - в прямом смысле?

Стоять в царстве небесном, перед тем как уйти навсегда, хлопнув не дверью, но крыльями, строга смотря на исказившееся от ужаса и боли лицо бога, читающего весь этот ад.. который он не мог взять силой.

Сильно. Хочется запомнить как цитату...

Спасибо, Саш, было очень интересно! Есть о чём поразмышлять...


Это настраивает на несколько оптимистичный лад, но, видимо, книга всё же мрачная, даже принимая во внимание, что ты сгустил краски.

Ага, похоже как в рецензии демон заводит всё дальше в ад, так и я началом рецензии))
Ник, как ты славно про мальчика-поэта) И правда, такое мышление - уже говорит о поэте.
Да, роман мрачен, но и лиричен и забавен порой. Контрастов много.
Ещё я подумал, что это... Кэрри, написанная Достоевским. Или... Омен, написанный Набоковым)

Представляю густоту ощущений... я бы, наверное, не решилась вот так прогуляться по коридорам чужих снов, если бы каким-то чудом такая возможность представилась. Опасаюсь я чужих сновидений, несмотря на соблазн)

Ник, открою тебе секрет: очень многое в моих историях взято из моих снов, просто переработанных)

А что за фильм? Судя по описанию, что-то смутно знакомое...

Клык. Греческий вроде фильм 2009 г. Качественный к слову фильм.

На этом месте почему-то вспомнила "Декамерон". Там ведь тоже есть такие истории о надругательстве над невинным неведением и о том, к чему это может привести. Они поданы с юмором, но суть от этого не меняется...

Точно! Ты сейчас не его читаешь?) И ещё можно вспомнить Кентерберийские рассказы.
Хм... заронила ты мысли в меня интересные, Ник. И ведь правда, похоже, пусть и взрослые там уже люди обманываются и забавно всё это.

Не знаю... и на маленьком уступчике на скале ведь можно сохранить внутреннюю свободу, так же как утратить её, наслаждаясь просторами и природой, не правда ли?

Вот ты Робин Гуд, Ник) Отыскала самое слабое место в рецензии и стрелу пустила))
В черновиках это место я оттенил мыслями кое-какими, но они бледные были и я удалил их.
Мне показалось что в общем можно понять, если ассоциативно)
Ник, смотри, тут я с тобой полностью согласен: свободным можно быть даже парализованным и на клочке земли. А рабом - разъезжая по миру.
Я о другом: о метафизическом выступе на скале, когда человек бежит от большей части себя и спасается в некой своей малости, аде мысли, почти не двигаясь и не живя уже ( внутренне).
В концлагерях так получали "свободу" в обмен на жизнь и становились надзирателями.
Так и тут: душа как бы стала надзирателем над телом своим в самом худшем смысле. Да и не душа даже.. нечто в человеке, стало надзирателем над душой и телом.

Саш, "ген безумия" - в прямом смысле?

Да, Ник, и это отдельная тема. Не стал её особо развивать, метафорически коснувшись её в образах лестниц зависших над бездной.
Там в роду у всех была эта болезнь фанатизма, и по сути не важно куда он будет направлен.
Это тоже страшно: зависимость от своей крови, её голоса, голосов даже.
Все люди рождаются как бы равными.. но нет, есть вот этот бред и ад крови, болезни крови и психические воздушные ямы, которые могут поломать ребёнка с раннего детства.

Ника, тебе спасибо за интересный, как всегда, комментарий и за внимание)


Кэрри, написанная Достоевским. Или... Омен, написанный Набоковым)

Умеешь, Саш, искушать... не собиралась читать этот роман, а теперь вот даже не знаю. Люблю такие контрасты)

очень многое в моих историях взято из моих снов, просто переработанных)

Саш, в твоих историях, как правило, есть баланс светотени, надежда... и даже нотки оптимизма) Ну и потом я же написала про соблазн погружения в сны :)

Клык. Греческий вроде фильм 2009 г.

Не смотрела..

Ты сейчас не его читаешь?)

Нет, читала пару лет назад. Подробности уже не помню, но такие историйки там были)

пусть и взрослые там уже люди обманываются и забавно всё это.

По меркам той эпохи, взрослые, но всё же ещё очень юные...

Кентерберийские рассказы.

Их я ещё не осилила)

Отыскала самое слабое место в рецензии и стрелу пустила))

Протестую) Оно вовсе не слабое, в нём чувствуется потенциальная глубина...

Я о другом: о метафизическом выступе на скале, когда человек бежит от большей части себя и спасается в некой своей малости, аде мысли, почти не двигаясь и не живя уже ( внутренне).

Вот, ты всё и объяснил. Согласна, ужасно, когда человек запирает себя в подобном аде мысли. Такая воображаемая "свобода" часто имеет печальные последствия...

Все люди рождаются как бы равными.. но нет, есть вот этот бред и ад крови, болезни крови и психические воздушные ямы, которые могут поломать ребёнка с раннего детства.

Это очень страшно... Наверное, ещё и поэтому некоторые люди верят в реинкарнацию, карму и грехи прошлых жизней. Мол, как иначе объяснить такие врождённые болезни? Но мой мозг отказывается принимать, что человек с рождения должен страдать якобы из-за прегрешений в "прошлой" жизни...

Сашуль, спасибо тебе ещё раз за знакомство с новой для меня книгой! Как всегда, рецензия замечательная)


Саша, я перечитывала несколько раз. Я еще не все твое творчество знаю, но эта рецензия она какая-то другая немножко. И она из стольких чудных мест скроена.

Мне кажется, что Набоков что-то шепнул Платонову и его серые плечики подрагивают о смеха.
Вот улыбнулись лазурные плечики Цветаевой.

Мне очень понравился разговор писателей на полке. Улыбалась широко.))
А потом столько мрачной красоты.

Она ночью сойдёт с ума, лужа в этой колышущейся солнцем бессоннице кукурузы, заполонившей уже всю квартиру.

Сразу представила лужу кукурузного солнца, или она просто лежит в солнечном кукурузном поле, которое проросло в ее комнате. В бессоннице чего только не бывает.

Голубые коридоры её боли… она писала, что боль ей даёт больше, чем путешествие по Европе.

о боли страшно хорошо

Достоевский писал, что от такого Христа можно потерять веру в бога.

"Иные теряют".

артхаусный фильм, в котором муж с женой, фанатики и безумцы, желая спасти детей от «безумия» мира, увезли их в глушь и воспитывали там, прививая свой ад.

Знаю такие истории не из кино. Знаю истории, когда детей отдавали в приют и уходили в монастыри. Сейчас это запрещено уже, вроде бы.
Это ужасно, но как защитить ребенка от родителей, как защитить себя от самого себя. Я специально не ставлю знак вопроса. Я много об этом думала, есть вещи типа болезни, не знаешь какая боль и где тебя настигнет.

Присмотрись, душа: семена мыслей фанатика, посеянные в душе ребёнка, дали свои тёмные всходы пустоты: сухой терновник разрывает тело мальчика изнутри, пробивается из его запястий, щиколоток, плечей и груди… терновник опирается о землю и поднимает плачущего ребёнка над землёй, возносит его.. силою берёт, наслаждаясь своей властью над жизнью.

Представила фотокартины американской художницы из прошлой истории. У нее так много прорастающих сквозь тело деревьев и кустарников.
Саш, спасибо за рецензию)


Мне очень понравился разговор писателей на полке. Улыбалась широко.))
А потом столько мрачной красоты.

Значит, нужного эффекта добился этой светотенью)
Рад что тебе понравилось, Вик)

Сразу представила лужу кукурузного солнца, или она просто лежит в солнечном кукурузном поле, которое проросло в ее комнате. В бессоннице чего только не бывает.

Так, лужу я исправил... спасибо)
Но твой образ мне понравился)

о боли страшно хорошо

Вик, только сейчас заметил что строка ритмически поломалась. Исправил)

Вика, большое спасибо за чудесный коммент и за внимание)
Рад что тебе понравилась рецензия. Много личного вошло в неё.. и она правда чуточку отличается от других моих рецензий, ты верно подметила.


я исправил...

Исправил)

Почувствовала себя злым редактором.) Саша, писала не за тем, чтобы ты "исправил".)


Мне сейчас даже неловко стало, что не читала... черт, даже толком не знаю этого автора. Что-то слышала краем уха (может, это ты мне раньше о ней говорил?). И, знаешь, я думала, что автор - мужчина. Пока ты не написал "она" (тихо свернувшись в уголке от литературного стыда).
И у меня остался важный вопрос после прочтения сей прекрасной (смотри комментарии выше, зачем повторяться?) рецензии: мне стоит ее (запомни: ее, ее, ее, ее!) почитать или нет? Или я слишком наивна/молода/неопытна в лит-ре/нужное подставить, чтобы понять хотя бы эту книгу? А то, судя по образам в рецензии, все в книге какое-то сложное. Сложное люблю, но боюсь тупо не понять. )))


Сам только открыл этого дивного автора и продолжу знакомство)
Как я в краткости узнал у неё были интересные и сложные отношения с матерью, о которой она писала в своих рассказах, где она.. умирала или её убивали.
На вопрос подруги, не боится ли она что мама прочитает их? Она отвечала: а она не читает меня, не беспокойся.
Грустно, да?
А сказать тебе о Фланнери я не мог: я только давеча научился правильно писать её имя и.. в вопросах знакомства с новыми авторами я Зорге, как ты знаешь)

мне стоит ее (запомни: ее, ее, ее, ее!) почитать или нет? Или я слишком наивна/молода/неопытна в лит-ре/нужное подставить, чтобы понять хотя бы эту книгу? А то, судя по образам в рецензии, все в книге какое-то сложное. Сложное люблю, но боюсь тупо не понять. )))

Даян, советовать я книги не люблю. Просто скажу, что это очень сильный и мрачноватый роман, пропитанный мыслями Достоевского. Такие романы стоит прочитать. Их не так много. Они как бы автономны и чуточку мыслят помимо автора.
Во вторых.. если бы я набирал команду тех близких людей, кто хорошо и дивно понял бы какое-либо произведение, то ты была бы в первых рядах.
Мне очень нравится в тебе твой вкус. Так что даже не переживаю на этот счёт.
А то, уловишь ли ты какие-то там аллюзии и тд... Даян, ты думаешь в подлинном искусстве это важно? Пускай скучающие литературоведы с умной бородкой эти занимаются.
Если ты пропустишь текст через себя, то увидишь в нём красоту. А это главное.
Так что, не переживай даже)

И спасибо тебе, Даян)


Ну, так возьму себе в желаемое. Спасибо. ))))