3 Попытка антропологической апологии

Апология христианства - пожалуй, самый неблагодарный жанр, который только можно себе представить, потому что, сколько бы автор не пытался рассматривать феномен Христа с философских/исторических/антропологических/любых других позиций, итог один: его личная вера и религиозность все равно оказываются важнейшими источниками аргументации, а людям, изначально настроенным скептически, такая аргументация не даст ровным счетом ничего (уж если многие атеисты в спорах с верующими начинают требовать доказательств веры, что само по себе абсурд, то тут уж и говорить не о чем). Впрочем, апологеты одной из самых странных религий редко когда пытаются кого-то в свою веру обратить. Не ясно даже, чего в их трудах больше - попытки защитить христианство от нападок или рефлексии над своим собственным к нему отношением.

Книга Жирара интересна уже потому, что для выполнения своей цели (а основная его цель - окончательное разграничение библейской истории и архаической мифологии) он идет от противного. В отличии от того же Честертона (см. его "Вечный человек"), Жирар начинает с того, что подмечает фундаментальные сходства оснований христианской веры и мифов. Описав концепцию миметического насилия и связанные с ней понятия миметических кризисов и учредительной жертвы, он практически ставит знак равенства между практикой мифологического жертвоприношения и Распятием. По сути, единственным различием между христианством и мифологией становится отношение толпы к жертве.

И эта концепция достаточно симпатична уже хотя бы потому, что взаимосвязь религии и насилия - одна из самых интересных тем для исследований, при этом часто игнорируемая людьми, выступающими в качестве защитников христианской веры. Действительно, как с этой точки зрения рассмотреть историю Иова, чтобы избежать трактовки событий, наполняющих ее, как результата жестоких действий деспотичного Бога? Жирару это отчасти удается, потому как изначально выбранная им тактика достаточно выигрышная сама по себе - корнем всех зол и Ветхого, и Нового заветов становится толпа (с чем спорить, в общем-то, сложно). Феномену толпы и ее склонности к погружению в пучину миметического насилия посвящены одни из самых изящных мыслей в книжке:

Отнюдь не будучи просто риторической фигурой, первый камень решает все дело, ведь его труднее всего бросить. Но почему его так трудно бросить? Потому что только у первого камня нет образца.

А вот еще:

Чем больше нас распинают, тем больше мы жаждем участвовать в распятии того, кто более распинаем, чем мы.

В целом "Я вижу Сатану...", как и любое другое неглупое философское произведение (а философии здесь все-таки больше, чем заявленной антропологии) можно читать как увлекательный триллер, в котором главный элемент саспенса - утонченная авторская игра ума, направленная на развитие заданной темы. И именно выбранный им путь "от противного" делает чтение еще более любопытным (в отличии от того же "Вечного человека", в котором Честертон буквально в первом абзаце заявляет два тезиса, которые потом отстаивает на протяжении всего текста).

Естественно, как и любая апология христианства, книжка Жирара навряд ли будет интересна всем, особенно в тех моментах, когда от неизбежно отходит от заявленных философско-антропологических измышлений, но такова судьба всех текстов апологетов. Как уже было сказано, это очень неблагодарный жанр. Но очень интересный.