4.5

Как только я начал слушать эту книгу, сразу возникло впечатление, что я слушаю что-то советское, советски дотошное, советски въедливое, советски нудное. Вместе с тем, как это ни парадоксально, сюжет захватил и не выпускал вплоть до последних страниц. Удивляет это ещё и потому, что в отличие от 99% фантастики (да и вообще большинства жанров), здесь нет конфликта, как и нет какого-либо абсолютного и даже относительного зла. Мыслящие ракообразные совершают турне по своей планете, чтобы достать для людей результаты их исследований (анализы, пробы – не суть важно, что именно) с ракеты землян на полюсе, где на их планете гравитация превосходит все мыслимые и немыслимые представления о ней, а также и гравитацию на экваторе означенной планеты. Честно говоря, мне это сложно представить, ведь чтобы иметь сколько-нибудь ощутимую разницу между гравитацией разных участков поверхности тела, эти участки должны находиться на сильно разных расстояниях до центра тела. Как я себе это представляю (а в физике я плаваю со школьных времён), любое вращающееся тело сплющивается у полюсов за счёт центробежной силы, которая тем больше, чем дальше от полюсов. Диаметры Земли через полюса и на экваторе различаются почти на 43 км (что в сравнении с самими диаметрами довольно-таки мало).
В то же время сила притяжения обратно пропорциональна квадрату расстояния до центра Земли, поэтому разница между ускорением свободного падения на полюсах и экваторе у нас составляет
всего 0, 04 м/с².

Мне не влом посчитать разницу радиусов планеты Клемента, у которой гравитация на экваторе составляет 3g, а на полюсах – 700g. Получим систему уравнений:
3g=m/R²
700g=m/r²
где R – радиус экватора, r – радиус полюса.

Тогда из первого 2100g=700m/R²,
Из второго 2100g=3m/r².

Тогда 700m/R²=3m/r², и наоборот:
R²/700m=r²/3m,
R²=700mr²/3m,
R²=700r²/3,
R²≈233,3...r²,
R≈√233,3...r²,
R≈15,275r

То есть, планета у Клемента является блинчиком, диаметр которого почти в 15,3 раза больше, чем его толщина. Это даже не оладушек, это именно блинчик, лепёшка, в масштабе сковороды диаметром 15 см
и толщиной в 1. Я не очень (точнее, совсем не) разбираюсь в физике и астрономии, но что-то подсказывает мне (и нет, это не мой внутренний круглый цыплёнок), что все обладающие значительной массой тела принимают форму шара на протяжении всего процесса их образования. Так происходит со звёздами и с планетами. Астероиды сильно меньше, на них никто не обращает внимания, чтобы требовать от них круглый дресс-код. Но не обладая внушительной массой, астероиды и не могут удерживать атмосферу. Будучи очень большим, блинчик Клемента бы обкрошился по краям, но штука в том, что никакие бы силы не позволили бы ему вырасти большим в такой форме. Да и как, собственно, мог бы удерживать атмосферу (и какую по форме?) блинчик? Скорее всего газ сбивался бы в шапки к полюсам. В книге Таскер прекрасно описаны планеты с частичной атмосферой, находящиеся в приливном захвате со звездой, и этот кусок атмосферы сбивается к обращённой к звезде стороне. Несмотря на то, что у этой почти психоделичной планеты Клемента есть почти психоделичное имя — Месклин, которое на слух звучит абсолютно психоделично, всё же не верится, что бакалавр астрономии писал бы заведомую чушь. Учитывая плотность метана, из которого преимущественно состоит атмосфера потенциального блинчика, и предположив какую-нить лёгкую звезду, вокруг которой выплясывает это некруглое безобразие, а также его большую-пребольшую массу, можно было бы получить относительно правдивую нафантазированную картину рассредоточения атмосферы, но… господин бакалавр астрономии, он же магистр химии, Гарри Клемент Стаббс сам написал статью «Whirligig World», где подробно расписывает характеристики своей планеты (кажется, я её нашол здесь, и сейчас изучаю. Присоединяйтесь).

Что же касается отсутствия конфликта – с самого начала и вплоть до самого конца автор держит нас в напряжении тем, что у совершенно рационального, предельно вежливого Барленнана были «свои планы» относительно экспедиции. В итоге оказывается, что эти планы совершенно не противоречат намерениям и возможностям землян, и каждый уходит довольный со своим пряником. Описания же и препоны самого путешествия позволили автору раскрыть (или, вернее, воплотить) подробности о населении воображаемого блинообразного мира, за которыми было не менее интересно следить. Так интересно, что этому не смог помешать даже чтец – с его «хребЁтами», «гипотЕзами», «наискОсями» и абсолютно недотягивающий интонациями, которые не были «не теми» – их вовсе не было. Если он и начинал предложение за здравие, то на середине фразы в большинстве случаев естественная для смысла интонация сдувалась и улетала в никуда. ДимКа – имя этого человека, или, как он ещё себя величает, Дмитрий В. Знайте его и остерегайтесь. Тем не менее, мне, можно сказать, воспитанному на синтезаторе речи гугл (и предпочитающему старый добрый синт многим выпендрёжникам), это не помешало. Честно говоря, лучше никак и без интонирования вовсе, чем с не тем интонированием, как у Князева в «Шаровой молнии». В плюсы ДимКе можно, впрочем, зачесть скрипучие и басящие голоса мыслящих ракообразных.