5 Разумные хазары

Книгу эту легко вслед ее структуре разложить на абстрактные аспекты, сочетание которых приведет разных читателей в восхищение, недоумение и раздражение. Чем занимателен Павич? Вспоминая великую магическую троицу, тут есть и Борхесовская тяга к мистификациям и переоценке реальности и собственного восприятия, и неуемная Кортасаровская фантазия и экспериментаторство, и Маркесовская лиричность. Но все это он делает совершенно по-своему.
Самый основательный, бросающийся в глаза аспект - это язык, стиль, можно даже сказать, мировосприятие. Здесь нет душных сравнений и заезженных оборотов. К сожалению, я не знаком с народной поэтикой южных славян, думаю, она должна была как-то повлиять на книгу, но впечатление от языка Павича - как от чего-то крайне цельного, самобытного и уместного. Это глоток свежего воздуха, праздничный фейерверк, триумф фокусника. По канонам магрела здесь метафора вполне реальна, метафизика сплетается с лирикой, выдумка с историей. Его воображение, конечно, восхищает. Этот аспект лично для меня - самый важный.
Композиционно книга состоит, как несложно догадаться, из отдельных статей (впрочем, их не очень уж много), которые могут быть прочитаны в любом порядке, хоть подряд, хоть, как в путешествиях по гиперссылкам, от одного упоминания к другому. Лично я так и читал, и чувствовал себя то мальчиком, перед которым рассыпали детальки конструктора, то исследователем, работающим с источниками. От статьи к статье не успеваешь заскучать, не поглядываешь на номер страницы - когда там уже конец? Лично я бы хотел, правда, чтобы словарь имел более словарный вид, с вынесением разных событий и реалий мира "Хазарского словаря" в отдельные статьи и большим количеством перекрестных ссылок, но такая дробность, наверное, была бы слишком тяжеловесна, а сюжет оказался бы размазан совсем уж тонким слоем. А так достаточно длинные истории, связанные с отдельными личностями, перебиваются пространными размышлениями и справками. Устаешь от одного - переключаешься на другое. В общем, на самом деле тут всё сделано достаточно для людей, формальный эксперимент не перетянул на себя одеяло.
Сюжет. Лучше считать для себя, приступая к книге, что его здесь нет. Есть точки пересечения персонажей и их взаимодействия, которые становятся по мере чтения более и более очевидными, есть определенная хронология, есть некоторый детективный элемент - некоторые события становятся ясными только после собирания всех кусочков пазла. Есть, опять же, чисто исторические или философские статьи. Понять причинно-следственные связи при достаточно внимательном чтении, думаю, труда не составит, но катарсис от этого вы вряд ли получите - разве что радость студента, который, выучив в ночь перед экзаменом все сто билетов, вдруг прозрел насчет исторического места какого-нибудь народа. Почему так? Думаю, это связано со следующим аспектом.
Эмоциональное вовлечение. К сожалению, вы, скорее всего, за исключением пары персонажей, не сможете кому-либо посочувствовать. Все они будут восприниматься как исторические лица, как мифические персонажи, как проявления метафизических сил - но не как реальные люди. В них не будет какого-то развития по ходу истории, они совершат свои дела и скроются в тьме веков - к этому надо быть готовым. Если вы, допустим, до этого почитали какого-нибудь Горана Петровича, то даже и не думайте проводить здесь какие-то аналогии.
Философия. Какой-то практической философии здесь нет. Отдельные места очень интересны и афористичны, но не имеют глобального значения. Скорее здесь есть очередная остроумная неоплатоническая вариация синтеза всех авраамических религий - не больше, но и не меньше. Да, здесь есть очень изящные размышления о восприятии времени, о человеческой душе и так далее - но это всё, опять же, на уровне стиля. Поднимаются темы исчезновения народов, столкновения культур - возможно, кого-то и заставит задуматься, но вещи там довольно очевидные. Ну и где-то за скобками еще остаются Бодрийяр, Фейерабенд и проч., если они вообще там были. Собственно, и морали как таковой здесь тоже нет - хотя концовка, идущая уже вне тела словаря, довольно милая.