3

Думаю, начать следует с того, что книга неправильно позиционируется: она совсем не про Бабий Яр. Она о жизни самого автора-подростка во время оккупации Киева в годы Второй мировой войны. Даже сказать, что «Бабий Яр» – просто об оккупации будет неверно.

Судите сами:

– первые страниц сорок Кузнецов рассказывает об истории публикации. В основном, это обидки о цензуре, какие-то конкретные примеры, много политики. Но если почитать восстановленные фрагменты, лично мне становится понятным, почему в своё время это не пустили в печать. Честно говоря, я не уверена, что сегодня подобные слова о Путине – пустят. Но удивляет то, что автора обижает даже вполне понятная редактура. Например, глава «Грабить чертовски интересно, но нужно уметь» превратилась в «Грабить нужно уметь». В данном издании Кузнецов и это восстановил. И ежу понятно: «чертовски интересно» намекает на пропаганду воровства. Ну неужели это настолько принципиально? Для него – да. Короче, эти сорок страниц просто пропитаны негативом, обидой автора на власть держащих, т.е. его собственным мнением;

– на последних двухстах страницах собраны выступления Анатолия Кузнецова на «Радио Свобода»: много прямых цитат из книги, не переработанных, повторяющихся мыслей, фактов его биографии, что иногда даже было интересно. В целом, это всё те же собственные мысли, всё о нём и о нём;

– событиям в Бабьем Яре посвящена примерно одна глава в каждой из трёх частей книги, суммарно – страниц сто: как начали расстреливать, как одной женщине удалось выбраться из ямы с мёртвыми и убежать, об устройстве лагеря по соседству и о том, как заметали следы сначала фашисты, потом – советская верхушка;

– остаётся страниц четыреста: история семьи Кузнецовых, в том числе бабушки и дедушки, как они жили до войны и во время оккупации, воспоминания Анатолия-подростка. Много глав «От автора», где он занимается по большей части морализаторством, переливает из пустого в порожнее, толкает пафосные речи. Что-то вроде такого:

Но я хочу жить!
Жить, сколько мне отпущено матерью-жизнью, а не двуногими дегенератами. Как вы смеете, какое вы имеете право брать на себя решение вопроса МОЕЙ жизни:

СКОЛЬКО МНЕ ЖИТЬ,
КАК МНЕ ЖИТЬ,
ГДЕ МНЕ ЖИТЬ,
ЧТО МНЕ ДУМАТЬ,
ЧТО МНЕ ЧУВСТВОВАТЬ,
КОГДА МНЕ УМИРАТЬ?

И ещё: он подробно описывает, как убивал слепого котёнка (чтобы не мучился) и пойманную рыбу (чтобы не умереть от голода). К оккупации Киева и его высоким речам о значении жизни это ещё притянуть можно, хотя я бы – честно – обошлась. Поражает другое: он помогал делать колбасу из конины. Целая глава посвящена тому, как автор ходил покупать лошадь, как гнал её домой, разговаривал с ней, кормил, а потом убивал, разделывал и крутил колбасу, добавляя воду и какие-то отходы. И всё это очень подробно. Необходимости заниматься этим у него не было. До этого он работал на консервном заводе, где его подкармливали. Просто однажды дед сказал, что у колбасника будет круче, он и пошёл. А теперь вопрос: как это вяжется с его высокими идеалами, о которых он талдычит всю книгу?

В общем, после аннотации я ожидаемо надеялась, что автор провёл разностороннее исследование событий, произошедших в Бабьем Яру, поговорил с очевидцами – причём не только жертвами, но и немцами, возможно. Очевидно, что служить родине туда были посланы не маньяки-рецидивисты, а обычные люди. Интересно было почитать, как они с этим справлялись, как себя оправдывали, как сложилась их жизнь после. Кузнецов так топил за свободу слова, выступал против замалчивания – и, по сути, написал автобиографию о себе любимом. Только книгу почему-то назвал «Бабий Яр». Из-за чего во время чтения просто злость брала, а после – осталось ощущение, что это было сделано намеренно, маркетинговая кампания просто.

Конечно, совсем пшик я не получила, что-то почерпнула – и об оккупации, и о жизни в Советском Союзе. При желании в любой книге можно найти что-то полезное. И в автобиографиях ничего плохого нет. Но позиционировать книгу следует согласно её содержанию.

Да и читать это в изложении Кузнецова тоже такое себе удовольствие – стиль не понравился, топорный. От писателя ожидала всё же большего.