3 Как платил Незнайка за свои вопросы

No more talk about the old days
It’s time for something great
I want you to get out
And make it work

Thom Yorke

Гелдерлоос в настоящее время - крайне уважаемый товарищ, известный участием в антимилитаристских протестах и, в частности, - организацией первых акций Food not bombs. Его книга "Анархия работает" - это сборник, в котором он старается вести дебаты по поводу самых популярных вопросов к теории и практике анархии. Слово это, как известно, давно стало ругательным - под анархистами имеются в виду разнузданные матросики, отсидевшие бандиты, террористы, "бомбисты", адепты хаоса, да кто угодно - лишь бы было меньше порядка и больше разнузданной, пьяной вседозволенности. Что-то эдакое в духе гротескных песен "Монгол Шуудан"
А мозги разлетелись, вот смешно. Ха-ха-ха!
А в башке теперь пусто, и думать не надо...

В общем, название замарано по полной программе, и редко кто вспоминает сейчас, что и среди анархистов было и есть множество интересных людей, повлиявших на культуру нашего современного мира: Пьер-Жозеф Прудон (сильно повлиял на Маркса), Пётр Кропоткин (ученый, литератор, географ и геморфолог), Лев Толстой (да-да, тот самый), Наом Чомски (ученый-лингвист, втор классификации формальных языков), Ярослав Гашек и Франц Кафка (чешские писатели), Николай Ге и Казимир Малевич (русские живописцы), Зигмунт Бауман (социолог), Дэвид Грэбер и Марсель Мосс (антропологи). Этот список можно продолжать. Так вот, задача Гелдерлооса - отмыть благородный черный флаг от наплеванной на него шелухи. Интересная идея - развенчать мифы, отработать возражения полемизирующих конкретными фактами и примерами из практики.

Справедливости ради, нужно сказать, что структура книги отлично выстроена ("Анархия - мать порядка"). Название каждого параграфа представляет собой вопрос, а его содержание - ответ. Параграфы сгруппированы в "дискурсы" - главы книги. Здесь можно найти ответы более чем на четыре десятка вопросов относительно принятия решений, экономики, права, природы человека, общества.

Известно, что в анархизме, ввиду его антидогматичности, существует множество позиций и взглядов, которые по-разному смотрят на устройство общества, пути достижения цели, религию, экономику и т.п. Отсюда такое богатство движений: платформисты, мютюэлисты, примитивисты, анархо-коммунисты, анархо-синдикалисты, анархо-феминистки(сты) и др. В книге, однако, рассматриваются, можно сказать, классические темы, являющиеся общими для теории анархизма.

Про неравенство
Анархизм с одной стороны часто противопоставляют марксизму, так как анархисты и марксисты по-разному смотрят на государство и пути достижения свободы и равенства. Но, с другой стороны, анархисты стоят в серьезной оппозиции иерархии, вертикали власти, капиталистическому устройству мира, а потому анархизм - явление социалистическое. Мы помним, что Михаил Бакунин был значительным участником Первого интернационала. Деньги не могут являться естественной человеческой ценностью: "Пока деньги стоят в центре человеческой жизни, множество видов деятельности будет сводиться к количественным показателям, а стоимость будет властью, отчужденной от тех, кто ее создал".

П. Гелдерлоос придерживается мнения, что наше общество остается классовым, что хорошо видно в деятельности элит. Несмотря на кажущуюся конкуренцию по бессмертному локковскому "Человек человеку - волк", капиталисты все же сплачиваются - отсюда такое обилие всяческих светских мероприятий для привилегированных особ: "Богачи иногда конкурируют за вкусные куски пирога, но они регулярно следят за тем, чтобы каждый день этот пирог пекли и подавали к их столу". Современное государство, взявшее на себя функцию социального перераспределения, технологизация и индустриализация, нарастившие производство, добились определенных достижений. В то же время, проблемы голода, нищеты, болезней бедного класса остались. Сюда прибавились и побочные симптомы капитализма - угнетение, неравенство прав, экологическое истощение.

Злободневная тема благотворительности - один из примеров, ярких репрезентаций того, как работает система. Женщина торгуется из-за 50 рублей с бабушкой, продающей клубнику, добивается своего, гордая, с чувством победителя садится в дорогую машину и... оставляет на ужине в ресторане 4 000 р. и еще 1 000 чаевых для официанта.
Люди, смакуя свой социальный статус, приобретают определенные черты нашей культуры и становятся отчужденными друг от друга.
Отчуждению Гелдерлоос противопоставляет солидарность. В нашем примере - мы знаем, что есть люди, которые, не торгуясь, скупают все, что продает старушка, и отклик на это находит своих единомышленников. Они объединяются без всяких лидеров, без всяких выгод, информация распространяется по страницам соц.сетей. Уверен, что для каждого из нас такие истории знакомы. Уверен, что каждый из нас помогает нуждающимся в меру сил и откликается на добро других людей. Солидарность - это не благотворительность, она "не зависит от неравенства между дающим и получающим".

Про преступность
Психолог-бихевиорист Б.Ф. Скиннер в 70-х гг. провел несколько исследований, благодаря которым исправительная система могла бы достичь выдающихся результатов, однако была свернута. Были закрыты и многие другие проекты, показывающие, как снизить преступность и уменьшить количество тюрем. Почему?

Потому, что тюрьма является не только механизмом контроля, но и индустрией.

Известна неэффективность тюрьмы. Часто оттуда заключенные выходят не то, чтобы неисправленными, но наученными, "окультуренными" преступным сообществом. "Украл, выпил, в тюрьму, украл, выпил, в тюрьму - романтика", как говорил Доцент. Джон Бун, высокоуровневый американский чиновник, управляющий департаментами исправления несовершеннолетних в двух штатах, прямо так и сказал: "Тюрьмы являются жестокими, старомодными бюрократическими аппаратами, не обеспечивающими общественную безопасность. В них невозможно никого реабилитировать. Благоприятные условия для жестокости создают ещё больше таких заведений. Это самовоспроизводящаяся система. Тюрьмы часто предлагают себя в качестве решения тех самых проблем, которые они же и создали. Учреждения устроены так, что заставляют людей проваливаться." (J. Bissonette, When the Prisoners Ran Walpole, Cambridge, 2008).

Конечно же, не будь государства, сразу же вырастет преступность, начнутся грабежи и убийства, ведь общество не будет наказывать за преступления, и тюрем - институтов для изоляции преступников, тоже не будет. Разгул бандитизма!
Я люблю с оттягом саблей дать по морде
Исподтишка в лопатку кинуть финский нож.
Я такая сволочь, я крутой и гордый
Я на анархиста просто всем похож.

Исследования антропологов говорят обратное. Сам Гелдерлоос приводит такую статистику: "Семаи, фермеры из Малайи, чье общество основано на принципах общественного влияния, ненасилия, на 100 000 человек имеют 0,56 убийств в год; сравните с Норвегией (0,86), США (6,26) и Россией (20,20)". Тема, конечно, дискуссионная: она требует исследования, понимания факторов и условий, в которых возможен полный демонтаж карательной системы.

Про медицину
Как и тюрьма, медицина является индустрией, свойственной капиталистическому миру. Как говориться, если у вас нет денег на лечение, будьте здоровы! Невозможно отрицать очевидные вещи - среди бедного населения смертность от излечимых болезней гораздо выше, потому что они не могут позволить себе приобрести жизненно необходимые лекарства. Медицина - сфера, где, казалось бы, невероятна коммерция. И снова перед глазами встают весы: деньги или человек?

Медицина находится на службе общества, а не наоборот.

К сожалению, ответ очевиден. К счастью, сами по себе медики - это люди призвания, и среди них большинство - герои, способные сражаться за жизнь человека. Вопрос здесь не к ним. К Системе.

Про образование
Об этом сказано немало. Известны труды Ивана Иллича "Освобождение от школ" и Франсиско Феррера "Современная школа", в которых изложены принципы либертарной педагогики, основанной на свободе и доверии к детям. Школа сегодня - место стресса, которая сталкивает ребенка с множеством проблем - когнитивных, социальных, идеологических. Школа имеет множество негативных последствий - физиологических (лордоз, кифоз), неврологических (тики, срывы), психологических (травмы в результате буллинга). Школьные программы консервативны, они зачастую развивают не то, что должны развивать (память вместо мышления, например), не успевают за развитием современного мира.

Самое важное, чему последовательно учат государственные школы, — это повиноваться властям, принять приоритет желаний других над твоей жизнью и прекратить мечтать.

Либертарная педагогика доказывает, что дети могут учиться в своем ритме, достигать лучших результатов, иметь мотивацию к учебе, если для этого созданы соответствующие условия. Доказательства можно найти не только у Иллича, но и в практиках альтернативного дистанционного обучения, получившего развитие в последние годы (стоит заметить, что такие учреждения создаются частным образом, не имея соответствующей гос.поддержки). Кроме того, существует опыт отдельных стран (Финляндия, например), где система образования выстроена в совершенно непривычном, нетрадиционном виде.

Про границы
Границы Гелдерлоос, как и многие анархисты, считает искусственным продолжением государства. Как здесь не вспомнить альтер-глобалистов и движение "No Border". Если государство - ферма, где люди - скот, то граница - забор. Сравнение грубое, но Гелдерлоос примерно так и рассуждает: "Границы не защищают людей; они являются средством, при помощи которого государства защищают свои владения, в том числе и нас. ... Мы являемся добычей — потенциальным пушечным мясом, налогоплательщиками и рабочими, — и границы являются стенами нашей тюрьмы".

Про труд
Еще один злободневный вопрос, поднимаемый во все времена. Об этом писал еще Кропоткин, сегодня о труде рассуждают Д. Грэбер и Б.Блек. Гелдерлоос не остался в стороне и решил ответить на вопрос "А кто же будет работать?". Ведь в отсутствие института перераспределения рабочей силы, если каждый будет заниматься только тем, чем хочет, то кто будет работать в шахтах, чистить туалеты, разгружать вагоны сырья?

Здесь Гелдерлоос уходит в философские размышления на тему, что же делать с лентяями? "Отчуждение труда, которое является частью капитализма, уничтожает естественные стимулы трудиться" - так ли уж они естественны, если критически смотреть на принцип "труд сделал из обезьяны человека"?

"Кормление нескольких бездельников не принесет значительных убытков ресурсам общества, в отличие от потакания жадной элите нашего общества. Потеря незначительного объема ресурсов куда более предпочтительна, чем потеря сострадания"

В общем, рассуждения, не содержащие практики. "Есть лентяи, - как бы говорит нам автор, и тут же - а посмотрите, есть еще же хуже!" На мой взгляд, те же Грэбер или Блек раскрыли эту тему куда лучше и интереснее. Отправляю к ним.

Про природу человека

В следующий раз, когда кто-то скажет вам, что коммунальное, анархистское общество не может функционировать из-за того, что люди эгоистичны по своей природе, посоветуйте ему перестать кормить собственных детей бесплатно, отказаться от помощи родителям, чтобы обеспечить им достойную старость, никогда не жертвовать на благотворительность и никогда не помогать соседям или не быть приветливыми с незнакомцами, если из этого нельзя извлечь выгоды.Будет ли он способен вести полноценную жизнь, доводя капиталистическую идеологию до логического заключения?

Выше мы уже касались темы солидарности, основой для которой служит взаимопомощь, описанная еще Э. Дюркгеймом и П. Кропоткиным. Надо ли говорить, что солидарность служит прочной альтернативой страху наказания, конкурентной борьбе, социальной иерархии и порядку? В критические моменты, когда жизнь становится шире инструкций, законов и предписаний, в силу вступают принципы солидарности - естественные для человека практики и механизмы социального взаимодействия.

При всем обилии тем и ответов на них, книга, на мой взгляд, осталась сырой. Она изобилует примерами из практики автора, сквоттерства, акций солидарности. В то же время, Гелдерлоос то ли не знает глубоко описываемые им факты, то ли просто не имеет достаточного умения их как следует описать. Часто автор скатывается до выкрикивания анархистских лозунгов. Здесь нет дискуссии, как таковой, нет полемики. Возникает стойкое ощущение, что текст книги представляет собой сборник выступлений на митингах.

В общем, какой бы ни была возвышенной идея, реализация подкачала. Видимо, проблема заключается в том, что Гелдерлоос все-таки не писатель, он практик. А может перевод подкачал. В предисловии с трудом узнается стиль Петра Рябова, совершенно ему не свойственный. Попытка начать книгу в духе "Йоу, братья...", отталкивает.
Однако само наличие книги важно как явление. Гелдерлоос поставил важную задачу - ответить на вопросы, развенчать мифы, и отчасти ему это удалось. Думается, что еще много раз мы столкнемся с подобными темами, и ответ там, я надеюсь, будет куда более содержательным.