5

Несколько лет назад я ходила в московский музей Востока на выставку, посвященную оружию самураев, и забрела в китайский зал. А там, в самом центре, стояла инсталляция с резьбой по слоновой кости. Перед которой я зависла где-то на полчаса. Потому что никогда подобной красоты не видела.

Слоновая кость в моем восприятии – это живой камень. И получается искусство резьбы по живому. Сотни и тысячи незамысловатых, на первый взгляд, крохотных фигурок складываются в удивительно яркую картину. Так и в романе «Белый Шанхай»: автор берет отрезок истории, максимально насыщенный событиями и чувствами, который вроде бы уже окаменел и от нас отдалился, но в глубине по-прежнему живет, и вырезает на нем потрясающую по красоте картину-историю.
Эта книга не подойдет тем, кто любит четко выстроенный сюжет. Она не подойдет тем, кто любит, когда автор преподносит все на блюдечке и раскладывает по полочкам. Она… удивительная. Линия повествования получилась прерывистая, как пульс, с очень грамотно расставленными акцентами. И хотя поначалу обилие персонажей может несколько напрягать, к ним очень быстро привыкаешь. Намеченные несколькими штрихами, они получаются яркими и полновесными. В моем восприятии это роман-вихрь, роман-поток, и героев кружит в этом потоке. Невозможно сконцентрироваться лишь на одном из них, нужно сразу про всех знать, сразу за всех переживать.
Несмотря на ужасы того периода, о котором идет речь в романе, книга получилась удивительно светлая. В ней нет злобы, нет черного отчаяния. В какие бы ситуации ни попадали герои, у меня сохранялось ощущение, что все будет хорошо. Потому что не может иначе.
В моей системе литературных ценностей эта книга встала на одну полку с романом «Сними обувь твою». Мне даже чудится, что есть что-то родное у Беатрис и Нины Купиной. Может, несгибаемость? Или переживаемое неумение любить?