5 Потерянные души

Убийство карается законом. Убийство может быть не только преступнонамеренным, но и самозащитой, избавлением от ада на Земле, спасением от издевательств. Убийство - мера освобождения. Но она наказуемо. А почему? Разве жизнь насильника физического, сексуального, морального ли не составляет равность тому, что пришлось пережить жертве - не единоразово, а отпечатком на всю жизнь? Никакие законы, суды и тюрьмы не способны доказать обратное - только желание не испортить, не ухудшить себе и без того болезненноуроковую карму и понимание, что не мы даем жизнь - не нам ее отбирать, нет права такого, позволяют избежать справедливого мщения. Ведь обычно смерть - самое ужасное, что могут себе представить люди, а значит именно этим можно было бы им отплатить, если бы цена за месть не была большей, чем можно представить пострадавшей стороне здесь в этом мире в человеческом простом воплощении.

Одну женщину измучал муж своим обесцениванием, жестокостью и изменной страстью к другой. Она его задушила. Куда-то нужно спрятать тело. Помочь в этом может та, кому доверяют все, кто воплощает в себе надежность и символ решения всех проблем. Но одной ей не справиться с расчленением - нужна подмога. Вот только всегда найдутся те, кто подсмотрит или подслушает в самый неподходящий момент. И замешанных становится четверо.

Масако Катори - то самое воплощение всерешаемости, островк надежности в море волнений, проблем и неудовлетворенности. Но эта женщина сама неудовлетворена - заскучала в не своем мирке, чужа всем и все чужды ей, поставила крест на своей жизни с отшельником-мужем и замолчавшим сыном-подростком. Но душа-то требует компенсации - сама того не осознавая Масако находит ее в том, чтобы помочь Яои и вернуть тем самым ответственность, чувство того, что она живая, и даже, возможно, что кто-то в ней нуждается.

Кунико Дзэноути - зависливая, ленивая, полагающаяся на выдуманный долг мира перед ней. Живущая одним днем и эгоизмом Кунико не имеет ничего, но всегда хочет большего - не чурается стукачества и шантажа, не осознавая, что ее иллюзии приведут к тому, что, собственно, и произошло - достойной ее "сдохлости".

Йоси Адзума - забитая, измученная заботой и обманом, не умеющая показать свой стержень - ведь его нет. Слабая Шкипер нуждается в деньгах, думая, что они спасут ее от ее жизни, но предает ради них принципы и плывет по течению, выражая слабые попытки протестовать, но проявляя их так, что лишь раззадоривая и провоцируя на еще большее использование себя.

Яои Ямамото - та самая виновница "торжества", жертва ли, нападающий - не сказать. И не в треугольнике Карпмана дело - Яои сама не знает, кто она, зачем и что ее. Ее морально и чувственно бросил муж, замучал тем, что давно уже не уважает, не любит и даже уже ненавидит. Но не приложила ли к этому она и свою руку, принимая все происходящее как течение, в котором незачем грести или пробовать менять стиль плавания и цель приплытия?

Сатакэ Мицуёси - утративший, не познав, любовь, но неустанно беспрерывно находящийся в ее поисках. Сато, не научившийся, не умеющий - с украденным сердцем, а потому с потерянной душой. Мужчина. который пытался обрести любовь к себе не зная иного пути, кроме как заставив себя ненавидеть и презирать. Жаль его, очень жаль - жаль, естественно, и его жертв, но "что они сделали, чтобы над ними не издевались?" Печально, что мало, кто понял (да и сама она ради возврата всеобщей "любви" зачем-то забрала слова обратно, еще и извиняясь), что Регина Тодоренко сказала верную вещь - они виноваты, но не в том, о чем подумало большинство (такие-сякие, что бить их надо), а в том, что не поняли, что не так с их собственной психологией*, что рядом с ними абьюзеры и пр. гады - почему они их привлекли: любят слишком сильно (по Р. Норвуд), получают вторичную выгоду (к примеру, в возможности всегда оправданно считать себя несчастной - ведь тогда никакой ответственности нести не надо), не умеют сохранять границы, не имеют стержня-самости, обладают неверным пониманием, что любовь - это не холодно-жарко, "докажи мне" и т.д., и т.п.

Недаром первое и последнее имена принадлежат именно Масако и Сатакэ - их симбиоз заслуживает отдельных слов: какую-то долю восхищения бесстрашностью, с которой они встретились с правдой о себе; небольшую часть омерзения - ну почему, чтобы позволить себе проявить страстность-Эрос, нужно заступать за грань Танатоса; адову тучу принятия - они же приняли, пусть и поздно, пусть и после перехода на точку бифуркации, в себе табуированное, раскаявшись, что не совершили этот шаг раньше...

Эти люди жаждали свободы - от тоски по неслучившемуся и не представленному, от обязательств человеческих, от долга, от нелюбви, от единственной чувственной, но больной, фантазии. А кто не желает свободы, забывая, что она не сплошные права, а лишь выбор среди обязанностей, прячась от того, что она раскрывает все нутро до крупицы, отпуская желания. Получили ли ее герои книги - все, кто был готов или стал неисправимым - да. Все, кто спрятался в скорлупу, пытаясь обрести свободу обманным путем "закрыл глаза-не вижу-значит, ничего и нет" - нет. Как и в жизни...

Источник