5

Гладуэлл этого не планировал, но новая книга получилась фантастически актуальной.

Поводом для ее написания стала трагическая гибель чернокожей преподавательницы Сандры Блэнд. В 2015 году она была остановлена за невключенный поворотник белым полицейским Брайаном Энсаньей, немного вспылила, тот ответил, и в итоге все вылилось в потасовку и арест девушки. В камере Блэнд внезапно покончила с собой, а общественность получила лишний повод повопить про расизм, сексизм и белые привилегии.

Какие-то резоны в этом всем, в принципе, были, но Малкольм Гладуэлл решил посмотреть на проблему глубже. Тем более судебное расследование показало, что Энсанья годами останавливал всех подряд независимо от пола и цвета кожи, да и обращался со всеми примерно одинаково, тогда как Блэнд несколько раз пыталась покончить с собой задолго до злосчастной встречи с полицейским. Конечно, общественности анализ не нужен и схема "грязный расист — святая темнокожая жертва" ее вполне устраивает, но для Гладуэлла было очевидно, что в реальности все куда сложнее. И интереснее.

Поиски истины Гладуэлл, как всегда, начал издалека. Для начала автор рассказал читателю о "презумпции правдивости" — эволюционном механизме, из-за которого подавляющее большинство из нас склонны автоматически доверять окружающим. Иногда это приводит к фатальным промахам, но гораздо чаще это помогает завести полезные знакомства и добиться успеха, так что "презумпцию правдивости" впору назвать эволюционным преимуществом.

"Презумпция правдивости" так сильна, что человек может не замечать даже очевидного обмана. Тут Гладуэлл рассказывает историю кубинской шпионки, которая добралась до высших постов в ЦРУ, десятилетия водя за нос сослуживцев, а также вспоминает о Невилле Чемберлене, который съездил в Мюнхен лично пообщаться с Гитлером, посмотрел ему в глаза и вернулся в уверенности, что это "честный человек". Еще очень впечатляет пример с судом: компьютерная программа, в которую вводят обстоятельства дела, решает, стоит ли выпустить провинившегося на поруки с куда большей эффективностью, чем живой судья. Судя по всему, тому мешает возможность лично общаться с подсудимым, потому что тогда на решение судьи начинает влиять много всякой шелухи вроде тембра голоса, "искренности взгляда" и опрятности одежды, которые мы считаем важными, тогда как по факту они ничего не значат. Машина их игнорирует, поэтому побеждает.

Рассказывает Гладуэлл и еще об одном когнитивном искажении — "иллюзии прозрачности". Ее суть в том, что мы не способны понять людей, чье поведение отличается от общепринятого стандарта. Хрестоматийный пример тут — дело Аманды Нокс, которая отсидела несколько лет за убийство соседки, которого не совершала. Полицейские повесили на нее это убийство исключительно из-за того, что после обнаружения тела Нокс совсем не истерила, что-то напевала, а вечером пошла на свидание с бойфрендом. Никаких улик против нее не было, но небольших проблем с эмпатией оказалось достаточно — "она не ревет в три ручья, тут что-то нечисто!". Автор откровенно издевается над нашей верой в "язык тела" и прочую чушь, доказывая, что наша способность понимать окружающих чрезвычайно преувеличена.

В третьей части автор вспоминает, что в восьмидесятые Америку захлестнула такая волна преступности, что полиция начала бить в колокола и требовать от правительства какой-нибудь помощи — дескать, сами мы совсем уже не справляемся. Криминалисты начали выдвигать различные теории, как снизить уровень преступности, и в Канзасе наметился какой-то прорыв. Там решили играть на опережение и под любыми предлогами осматривать все более-менее подозрительные машины — а вдруг там удастся найти оружие или наркотики? Количество таких досмотров увеличилось с 400 000 до 800 000 в год, а количество преступлений действительно сократилось. Тогда канзасский опыт решили распространить на всю страну: полицейские во всех штатах стали тормозить всех подряд, обращая особое внимание на водителей с подозрительным поведением. Даже методичку целую составили. Энсанья знал ее наизусть.

Вооружив нас всеми этими теориями, Гладуэлл предложил взглянуть на инцидент "Энсанья — Блэнд" по-новому. По мнению автора, главная наша проблема не в каком-нибудь из модных "измов", а в том, что мы все еще хронически не умеем общаться с незнакомцами — хотя из-за глобализации вынуждены делать это все чаще и чаще. Именно неудачная коммуникация, по мнению Гладуэлла, и стала причиной трагедии Сандры Блэнд.

Что случилось в тот день? Энсанья из-за специфики службы давно лишился "презумпции правдивости" и видел во всех людях исключительно потенциальных правонарушителей. Вдобавок к этому он обзавелся гипертрофированной "иллюзией прозрачности", считая, что читает всех этих правонарушителей как открытую книгу. Он видел, что в машине у девушки какие-то странные свертки, что машина из другого штата и видел, что девушка почему-то нервничает. По всем инструкциям получалось, что она может быть наркокурьером, поэтому Энсанья доколупался до этого несчастного поворотника и начал диалог. Блэнд, которая только что пережила стрессовое собеседование, а перед этим приехала из другого штата (и, конечно, всю дорогу ела фастфуд из свертков), разнервничалась из-за неоправданного внимания со стороны полицейского и принялась отвечать агрессивно. Энсанья окончательно утвердился в своих подозрениях и начал вытаскивать Блэнд из машины, а та стала кричать и отмахиваться. Фатальное недопонимание, которое, как по мне, объясняет случившееся гораздо лучше, чем визг СМИ. И, в отличие от этого визга, оставляет возможность что-то изменить — ну хотя бы в этих самых чертовых методичках.

Это была лишь основная идея, на самом деле информации в книге намного больше, равно как и отличных историй. Есть там и о самоубийцах с моста Золотые Ворота, и о поэтессе Сильвии Плат, и о тренерах-педофилах, и о разных психологических экспериментах. Скопонован материал предельно технично, так что от чтения оторваться сложно. Думаю, даже если основные теоретические выкладки Гладуэлла вас не впечатлят, полезного вы из этой книги все равно почерпнете немало.

Как и всегда, 5/5. Дай Бог любимому автору здоровья, долгих лет жизни и терпения — а то списывать "белый полицейский произвол" на какие-то там "недостатки коммуникации" в наши дни опасно, может и прилететь.