5 Кто-то всегда умирает последним

3-я книга в трилогии - это история о времени "накануне". Весна 45-го уже просматривается на горизонте, и развязка недалеко. За счёт этого накал непосредственно военных событий в книге снижается. Зато Симонов освобождает значительный объем текста под личные истории героев. На мой вкус, книга от этого только выигрывает. Так или иначе, но воспринимать всю механику военных действий на расстоянии почти в 80 лет от войны – очень сложно. Без Гугл-карт и без подсказок из Википедии представить кто, куда, когда и под чьим командованием двигал войсками – довольно непросто. При том, что историю я учил прилежно и свои оценки заслужил. Но ценность этой информации со временем тает. Такой войны – больше не будет. А ещё через 15-20 лет мы будем читать об операциях фронтов и армий времен ВОВ – примерно также, как и о расположении гусар и гренадерских полков перед Бородинской битвой. А вот люди остаются ровно такими же, как и 100 и 500 лет тому назад. Поэтому истории о людях никогда не устаревают.

И умирать людям также не хочется, как никогда. А кто-то, всё равно, должен будет умереть последним. И эта мысль идёт рефреном через всю книгу. Кого-то убьют за 5 минут до конца наступления, кого-то убьют случайной очередью наобум, кого-то накроет по ошибке своя же артиллерия, кто-то умрет и покалечится за полчаса до Берлина. А это так обидно. И хотя в лоб таких именно слов в книжке не найти, но вся она пропитана этой мыслью. Вот оно - уже видно, вот оно - уже рядом. А прекратить умирать нельзя. Кто-то должен продолжать платить за успехи. Вплоть до последней точки на карте.

Симонов не делает завершенной концовки для книги. Просто обрыв рассказа на одном из дней. Открытый конец. Но по-другому здесь и не должно было быть. Человек больше всего на свете не любит неопределенность. Ему надо все знать. Так спокойнее. А книга тебе предлагает попробовать, как это: «не знать». Никто на войне, никто из героев книги не знает, что будет с ним завтра. И это незнание умножено на сто. Убьют или нет? А может быть ранят? А как ранят? Куда их перебросят завтра утром? Живы ли их родные и где они сейчас? Что они будут делать после войны? И когда будет это "после"?

У нас, как у читателей есть всегдашняя привилегия – всё знать. На 10 лет до событий, и желательно ещё через 5 – после. Вплоть до Рейхстага и эпилога о том, как Синцов стал главредом «Известий» в 49-м году. Но в жизни так не работает. А тем более, на войне.

Нельзя все знать. Хотя и очень хочется. Так что здесь хеппи-энда ждать не приходится. И очевидной развязки не будет. В этом месте книга получилась честной. Хотя мы же знаем как всё закончилось. Учебник читали, на парад ходили и георгиевскую ленточку на зеркало повязать не забыли. Весной 45-го будет конец. Мы победили. Всё.