5

В первой части трилогии вновь определяется характерный почерк автора – семейные истории, уходящие корнями в глубокую древность и прорастающие сквозь века самими неожиданными узорами. Очень живописно прорисованы фоны, предыстории, несколькими мазками показаны персонажи, чтобы оживить их в дальнейшем и завершить картину.
Если в первых своих книгах Рубина ещё утверждала своё право писать так, обходилась со словом и красками не то что бы осторожно, но обдуманно, то здесь она будто осознанно блуждает и путается в повествовании, сбиваясь постоянно на побочные ветки рассказа – такого же запутанного, как сама жизнь.
Может, литературный приём такой, чтобы достоверно передать речь человека простого, стремящегося поведать каждому о своей удивительной жизни. А чем удивительна – не более, чем у других. Приложи такую жизнь к соседу – и рассказать не о чем. Иное дело - Изюм Алмазович. А может осознанное пренебрежение канонами и мнениями – «я перешла в тот возраст, когда природа волнует, а более не волнует ничего».
В «Рябиновом клине» действие неожиданно происходит в центральной России. Откуда вдруг в прозе Рубиной взялись эти вот берёзки и рябинки, клязьминские венцы, Вязники и Гороховец – городки, о которых не каждый слышал, не то что бывал. И не просто взялись, а расписаны так живо-тепло, что понимаешь – вот она, родина, со всей непростой историей, революцией и войнами, купечеством и промыслами, выделкой льна и родительской вишней, пароходами и железной дорогой – всем тем, что составляет жизнь человеческую и заставляет двигаться вперёд.