4 Древние тайны и немецкая методичность

Расплывчатая книга. Напыщенный автор, как будто сошедший со страниц «Маятника Фуко» , с разной степенью осмысленности рассуждает о том, что могло (или не могло) породить современные медиа. Вернее, что в работах крупных ученых (или магов) прошлого могло привести к рождению визуализирующих автоматов. А еще, до кучи, пишет обо всем, что показалось ему интересным, поэтому тут будут и Луллий, и делла Порта, и Кирхре, и Гастев. И зубодробительное, нудное послесловие с простодушным перечислением угасших уже современных художников (что не удивительно, если учесть, что книга на немецком вышла в 2002 году).

Если быть верным метафоре с «Маятником Фуко», то следует утверждать, что книга должна была увидеть свет в издательстве «Мануций», в котором в романе печатались увлеченные самовлюбленные графоманы. Но не будем слишком строги, отбросим пренебрежение и попытаемся за завесой ерунды и болтовни найти интересное.

Автор предлагает искать в прошлом технологии, которые тогда остались незамеченными, а теперь, при новом взгляде назад, могут показаться важными и даже пророческими. А могут и не показаться, но просто иначе преломиться из современности. Автор здесь к месту вспоминает Уильяма Гибсона, который несколько раз в своих романах нащупывал такую дорожку к параллельной и тупиковой эволюции технических устройств.

Возможно потому, что Эко про них не писал, но интереснее всего читать было про романтиков начала XIX века. Тут Цилински довольно дельно пишет про нескольких милых людей, которые были в кругу этих самых немецких романтиков, но не в качестве поэтов и сочинителей, а в качестве естествоиспытателей, при этом испытывали они свои тела. Иоганн Вильгельм Риттер бил себя током в поисках правильной философии. В каком-то смысле его последователем можно назвать Яна Евангелисту Пуркине, который исследовал устройство (своих) глаз, то закапывая в них всякую дрянь, то механически на них давя. Вот времена-то были.

Российская часть в книге представлена Гастевым, Бехтеревым и Термином. Не худший выбор, ибо о них автор пишет хоть и также бессмысленно, но увлеченно, с заметным пиететом. Гастев – еще одна удивительная искорка нашей революции, потухшая в конце 30-х.

Книга показалась мне бестолковой, но интересной. Настроение повышает, конечно, восхитительный (хоть в начале и не всегда соответствующий тексту) иллюстративный материал – все эти иллюстрации из научных трактатов XVII века, фото дивных устройств из музеев, страницы древних книг, блок-схемы из работ по НОТ. Но само наличие этих иллюстраций вновь заставляло вспомнить ГГ «Маятника Фуко», который как раз подбирал иллюстрации для подобных книг. Что это? Немец прямолинейно прет по той дороге, которую так мастерски высмеял Эко? Или это осознанный постмодернистский выверт?

P.S. Про Ломброзо тоже было хорошо, генеально-безумный, как раз в том стиле, что он сам любил, отец криминалистики.