5

Рассказы мне вернули, сказав, что они печальные, а люди устали от войны. “И у вас быт войны, стоит ли его описывать, это никому не интересно”
Но я могла писать только то, что могла, инстинктивно чувствуя: крупные события, батальные сцены напишут другие, а быт войны, будни забудутся, пропадут.

И на самом деле, в этой книге вы найдете не описание сражений, не трагизм народа, не масштабность действий, но быт. Жизнь, поведение и мысли людей во время войны и между боями. Тех, кто “делал” победу для нас. Своим особенный языком Елена вырисовывает маленькими черточками большой мир вокруг и внутри себя. Но слово не о вещах, а об их восприятии.

Когда ещё мы были в Прибалтике, на глаза попалась одинокая костяшка домино – “дупель два”. Я разломала её, половинку – ему, половинку – себе. Эти половинки в шутку – вроде бы зарок никому не ведомого, тайного нашего единения, а вернее, и уже не в шутку, талисманы, что так нужны на фронте. И через полгода, когда побывал в Москве, и через годы, когда мелькал проездом, он “предъявлял” обломок “дуппеля” – знак верности памяти о былом.

Удивительно, как любая косыночка, щербатое блюдце, махотка, платочек, чернильница-невыливайка, кочерга, каждая вещь, как бы ни поизносилась, становится невообразимо замечательной, со своим неповторимым лицом, индивидуальным свойством, личным обаянием, каким отмечено все то, что не может быть повторено теперь. И обиходные вещи, довоенные изделия трогают и волнуют.

Эти записи хочется перечитывать, ещё не дочитав до конца.
В строках чувствуется женская рука, тепло и необыкновенная проникновенность.
Прочувствованна и облюбована каждая минута на фронте, каждый разговор, каждая встреча.
И это сделано настолько мастерски, что все строки, проходящие через читателя, оживают и он уже не принадлежит своему миру, а живет вместе с Еленой. В моменты чтения мне было странно даже слышать звонок телефона рядом с собой – я же в 42м, какой телефон!
Удивительная судьба: женщина, родившая ребенка, выучившаяся на переводчика – и это всё в пред/военное время - , отстоявшая Ржев и вместе со своей дивизией дошедшая первой до Берлина.
Мелочи, которые стали незначительными в невоенное время, но значили многое для участников войны.

Чтобы деньги водились, высушенные свиные пятачки хранят в шкафу среди белья. Так издавна ведется в Ржеве.

О последствиях своего проступка обычно говорили:
— Дальше передовой не пошлют.
Теперь чаще услышишь:
— Дальше смерти не пошлют.

Сожженная деревня Залазня. Одни трубы. Здесь зимой немцы учинили расправу за связь с партизанами. Всех жителей выгнали из домов, заставили лечь на снег лицом вниз и расстреливали из автоматов. Команда поджигателей запаливала дома. Семья Сапеловых. Девочка шести лет, тоже лицом в снег. «Холодно». Мать ладонь положила ей под лицо. Бабушка легла на девочку и прикрыла своим телом. Бабушка убита первой же очередью. Брат, раненый, поднимается в полный рост. Убит. Мать ранена четырьмя пулями, но жива. Девочка под мертвой бабушкой жива, понимает, что нельзя шевельнуться, лижет матери ладонь, а мать, истекая кровью, не переставая шевелит пальцами — дает знать дочери, что та не одна. Так они лежат несколько часов.
Их спасли и спрятали у себя жители соседней деревни — парнишки и женщины, они пробрались сюда, когда стемнело.