5 Долгий путь в себя.

Всякая встреча больше, чем расставание. До встречи - пустота, ничто, а после расставания пустоты уже не бывает. Встретившись однажды, полностью расстаться невозможно.

Агиографический роман, непопулярный сейчас жанр, почти позабытые жития святых...
Эта история, каюсь, не поддалась мне с первой попытки и я, дабы не испортить возможные впечатления неурочностью случая, отложила книгу. Ибо давно известно, что каждая вещь хороша в свой срок. Читаясь исключительно в благоприятный момент, роман срезонировал тем самым правильным образом, когда щемит сердце и мыслями полнится голова. Всё ли удалось понять, заметить, трактовать? Велика вероятность, что нет. Тем и ценно подобное чтение!

Средневековый врач-целитель Арсений-Устин-Лавр, кто он? Пытливый мальчик, несостоявшейся муж и отец, боголюбивый юродивый, несчастный человек, томящийся собственным одиночеством, словно пытке подвергнутый? Елико возможно отвечу, помянуя об обесцвечивании смысла, при облачении оного в слова.
Водолазкин создал наипрекраснейший микс из разности эпох и жизней, где на первый план выступает премудрость великая: сменяются эпохи и мчатся, подгоняемые неумолимым временем, годины - человек всё так же уязвим хвори душевной и телесной. Человек любит и страдает, независимо от года своего рождения, будь то Средневековье или нынешний век. И одиночество не имеет срока давности, и ушедшая в небытие любовь порой то единственное, что держит тебя на поверхности мирской жизни. Прожить свой век за любимую, вина перед которой незыблема, хоть и сомнительна - вот что движет юношей Арсением, превращая оного в почти святого.

Роман пестрит старорусскими фразами и вполне расхожими сейчас выражениями - чудо чудное встретить, к примеру, описание обнажившихся в лесу весенним снеготаянием пластиковых бутылок. Или читать, например, зело современные выражения юродивого Фомы. Время в "Лавре" лишь лучи солнечные, пронзающие землю тонкими стрелами. А Человек проходит сквозь них, не теряя своей исконной сути. Подлость, гневливость, благочестие, верность, вера, милосердие - вот лишь число малое того, что всегда с ним. Было и будет.

Требует большого усердия этот роман, если честно. Можно потонуть в нём, аки в болоте. Засасывает в себя, тянет в глубь. И больно от него, и вырваться трудно, и бросить порой хочется. Не искать спасительной кочки.
Я довольна чтением и вглядываюсь сейчас в это мудрое око на обложке издания. Пронзает оно меня насквозь.

Жизнь состоит из расставаний, сказал Арсений. Но помня об этом, полнее радуешься общению.