5

Человек рождается жить, а не готовиться к жизни.

Какое-то время назад я вдруг загорелась желанием прочитать «Доктор Живаго». Я купила книгу весной, положила ее на видное место, но подумала, что такой роман надо читать осенью. Я мало что знала о сюжете, несмотря на, казалось бы, широкую известность книги, но была уверена, что это моя книга, мой писатель. Мне говорили, что роман имеет какие-то исторические неточности, но в силу моей не слишком большой любви к фактам, я хотела получить скорее общую картину: картину государственного перелома, повсеместного одиночества, нечеловеческой стойкости в диких условиях жизни – именно того, с чем у меня ассоциируется революция века.

Я открыла эту книгу в конце осени, читала ее небольшими порциями, по чуть-чуть, неспешно. В декабре мне стало невероятно сложно: то ли в связи с накопившимися делами, которые нужно было непременно оставить в старом году, то ли из-за тяжелого морального напряжения. Я отложила ее в сторону на месяц, а когда открыла – прочитала, еле дыша, взахлеб, страницу за страницей.

Мне невероятно больно за судьбу этой книги, за Пастернака, за тех читателей, что не смогли выпутаться из собственных предрассудков и разглядеть гениальность этого произведения, всю его глубину и тот резонанс, что книга вызывает в читателе. Многие обвиняют Пастернака в отсутствии художественной ценности. О, как же люди невероятно узколобы! Стихи в прозе – это невероятно красиво. Одна из прелестей этой книги заключается в лиричности, которой Пастернак описывает одновременно и русский пейзаж, и быт, и революцию. Вроде бы обычные слова, а так тонко. Это добавляет всевозможных оттенков. Такая цветная книжка, правда все больше в холодные тона.

Композиция романа такова, что, несмотря на хронологическое описание событий, только во второй части сюжет начинается складывать в одно целое, судьбы переплетаться. Так оно и бывает. Мы живем в соседних домах, ездим одним путем на работу или гуляем в одном и том же парке, а через несколько лет становимся близки, сами не зная того, что когда-то давно сидели в метро друг напротив друга или ездили в один и тот же детский лагерь каждый год. Кажется неправдоподобным? Вовсе нет, такое тут и там. Просто опять же – мы не знаем и считаем, что такие мелочи не играют никакой роли.

Что касается истории, то она такая близкая. Я как будто уже слышала ее от родных, от школьных учителей, от уважаемых людей. Читала в учебниках, каких-то статьях. Эта революция изменила ход истории, расшатала жизнь целых поколений, разлучила семьи, поломала судьбы. Этому веришь. Даже кровь стынет в жилах.

Этим и страшна жизнь кругом. Чем она оглушает, громом и молнией? Нет, косыми взглядами и шепотом оговора. В ней все подвох и двусмысленность. Отдельная нитка, как паутинка, потянул - и нет ее, а попробуй выбраться из сети - только больше запутаешься.

Хочется плакать горько и долго. Не отпускает. Это действительно выше всяких похвал.

Гамлет

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить - не поле перейти.

Борис Леонидович, спасибо Вам за этот роман!!!

Читать – не перечитать!