2 «451° по Фаренгейту» Р. Брэдбери

Сложно найти и понять смысл там, где его не оставлено автором, поскольку есть много сведений, о том как Брэдбери неоднократно менял мнение о смысле данного творения в разные годы, что представляется мне, отсутствием четкой смысловой концепции в произведении, и является почвой для додумывания смыслов читателем.

Если исходить из подобного подхода, и того, что автор не играет с читателем в высокопарные игры, то данный замысел – имеет право на существование, по принципу: каждый найдет что-то свое. Однако если автор исходит из глубинных смыслов, которые недоступны среднестатистическому читателю, то мы посмотрим под микроскопом.

Недалекое, по авторскому замыслу, будущее, где общество сформировало утопию, злом которой являются книги, а потому их жгут, причем все подряд.
Начать хотя бы с того, что такого не было, даже когда литературу жгли после внесения в Индекс запрещенных книг, который в свою очередь не включал все книги без разбора.
Если критики, как я читал, узрели аналогию с сожжением книг фашистами, то они тоже жгли не все книги, и не исходили из абстрактной угрозы всей литературы.
В разное время в истории разных стран, были прецеденты, связанные с сжиганием книг, но, тем не менее, никогда этого не делалось в отношении совершенно всех книг, с настолько абстрактной и надуманной формулировкой.
Читал и предположения, будто речь в истории идет о том, что книги пропадают из нашей жизни как явление, но на мой взгляд – это не убедительно, поскольку тексты остаются, пусть и в иной форме, адаптированной для современного читателя или альтернативного воспринимателя. Кроме прочего, ранее приобретенные книги у нас никто не отбирает, как минимум на данный момент.

Сюжет выстроен на теме: «зло из книг», которая недостаточно раскрыта, как и ее значимость, гипертрофированность для романа, что делает основную линию бледной и тянет за собой все остальное повествование в поле неверия. В том числе и потому что далеко не все функции, которые приписываются книгам, они реально исполняют, как, например: формирование всесторонней обогащенности и грамотности человека, так и не все книги понуждают к размышлениям, тем более тем, что могут угрожать государству или людям.

Важными моментами являются и те факты, что население данной утопии, знакомо с существованием книг, читало их, помнит об авторах, и прочее с этим связанное, однако за очень короткое время забывает, причем забвение как ромашка «здесь помню, здесь не помню», но так не бывает.

Не один блокиратор памяти, пусть даже закрепляемый пропагандой через телевизор – не может стереть сегменты памяти от возникновения сознания до текущего времени индивида, в отношении только лишь конкретного предмета, что подтверждается в самом романе. Ровным счетом такая же ситуация с назначением пожарной службы, то ли тушат пожары, то ли создают их, выглядит как будто автор подыгрывает сюжету ради сюжета.

В аннотациях, комментариях и отзывах фигурирует, что Монтэг (ГГ) разочаровывается в идеалах общества, частью которого он не только является, но и служит этим идеалам, однако раскрыты они нам так и не будут.

Сам Монтэг - Инфантил Инфантилович Меланхоличный, поскольку без протеста к обществу и государственной машине, просто работает и считает, будто он «в домике», никто его не тронет, не обратит внимания, тем более, если речь о передовике книжной терморегуляции, что позволяет ГГ подворовывать с мест преступления и читать.

Но его чтение – это даже не нарушение закона, а его игнорирование (очередное подтверждение слабости системы), так как у главного героя нет внешнего конфликта, который бы двигал историю. Нет в книге и очевидного антагониста, общество предстает в виде пассивной массы, государство же в книге – это вообще отдельная тема.

По большому счету, в книге нет системы железного управления и тотального контроля, новый режим слаб на столько, что боится любых книг, а равно того, что их кто-то может прочесть, вспомнить о существовании литературы. Согласитесь странно, что мощное тоталитарное или фордистское государство предполагает, будто оно может рухнуть из-за книжки «Колобок», «Красная шапочка» - вселит в людей мятежный дух, а книги Кинга изобличат власть.

Ну и полное поражение, власть терпит в вопросе охраны собственных основ. Конкретно в предупреждении преступлений, и поимки преступников, их наказании. То есть мы читаем о том, что карательная машина сильна, но на примере Монтэга видим обратное, и это полностью разбило мое восприятие.

В данном романе, ненависти к книгам ничего не противопоставляется, то есть, нет логической привязки: «мы ненавидим книги, но…».

Счастье Монтэга не четкое, поскольку неочевидна его реализация, к чему он стремится как некой вершине счастья, либо наслаждения.

Слабость дистопии в данной книги, кроме прочего, состоит в том, что она не обеспечивает полноценной ритуализации быта, у главного героя спонтанное поведение, даже, невзирая на массированную пропаганду. А раз так, то неоткуда ждать внешнего конфликта с государственной громадой или обществом.

В том числе данные аспекты воспринимаются сложно, поскольку они описываются фоном, без демонстрации. Мы не видим конкретной жестокости государства, зло обезличено, государство лишь локация, общество несостоятельно. Остается только – электропес… Ну как-то не серьезно, даже учитывая всю его опасность и грозность, при чтении не очевидна его привязка к антагонисту истории, которого вроде как и нет…

Весьма важным жанровым моментом является вопрос проявления себя через сексуальность, причем не через экзальтацию чувств и любви, а непосредственно через половой акт. В данной антиутопии его нет, зато есть другой момент, который мне кажется некой формой проявления сексуальности. С первых страниц, а после в сцене с женщиной хранившей книги, и до самого конца повествования, красной линией проходит тема огня. При изначальном описании огня, очевиден подтекст пиромании, и если исходить из этой концепции, то половое наслаждение героя, идущее через жажду сжигания книг, и является тем самым сексуальным, агрессивным проявлением себя. Иными словами, все извращение сексуального самоопределения Монтэга, состоит в получении удовольствия от своей основной работы, но при этом, он хочет себя этого лишить, проявляя робость, становясь слабым на фоне сильной женщины, но которая впоследствии погибает.

Казалось бы, некоторые уникальные особенности жанра сохранены и интересно изложены, но сразу развеяны словно прах, и снова мы вернулись к тому, что содержательная компонента отсутствует, для чего происходило все, что есть в книге – не понятно…

Жанр научной фантастики мне близок и понятен, в том числе, потому что ему свойственны: структурная ясность и мотивированность. Антиутопия, как разновидность данного жанра, дополнена уникальными признаками, но не исключает первооснов, которых в данном произведении мне не хватило.

Не исключаю и того обстоятельства, что могу быть избалован, антиутопиями Хаксли, Оруэлла, Герберта и Стругацких, которые, на данный момент, предопределяют уровень планки в суждениях о жанре, моего отношения к нему.

После чтения выше указанных авторов, даже Замятин, покажется романтиком с обостренным чувством справедливости, и порывом к перфекционизму, а Брэдбери, быть может, просто не моя книга автора. Вместе с тем, могу отметить, что в данной книге выверенный уверенный текст, не без внимания к переводу. Читается легко, с интересом, но только лишь этого, уже не достаточно.

Больше интересного на моем Telegram-канале