5

В качестве недавнего примера жеребец рассказал случай, приключившийся с
одним больным. Мужчина средних лет стоял на остановке и ждал автобуса, мимо
проезжала на велосипеде девушка: одна рука на руле, в другой - прозрачный
полиэтиленовый пакет, а в нем штук пятьдесят яиц. Она, наверно, была
новичком и ехала неуверенно.
Навстречу ей несся тяжелый грузовик, сзади ее обгонял другой.
Поравнявшись, они бы заняли всю проезжую часть. Мужчина рассчитал на глазок,
что встретятся они именно в той точке, где находится велосипедистка. Он живо
представил себе, как девушка выворачивает велосипед прямо на телеграфный
столб и пакет ее ударяется о стену дома. Пятьдесят яиц разом разбиваются,
превращаясь в комок желтой слизи. Ему стало дурно, и, опустившись на
корточки, он потерял сознание. (Для справки - грузовики благополучно
разминулись, не задев девушку, а в полиэтиленовом пакете лежали не яйца, а
шарики для пинг-понга.)
Через тринадцать минут прибыла машина "скорой помощи". Это случилось
днем, и потому приемом больных вместо врача клиники занимался посредник X.
Результаты его осмотра, передававшиеся по радио в кабинет общей
предварительной диагностики, с интересом слушали врачи шести отделений,
ожидающие доставки больного. Это были представители специализированных
отделений: периферийного кровообращения, внутренней секреции, клеточного
метаболизма, нейрохирургии, медикаментозной интоксикации, нервных окончаний
органов чувств.
Согласно установленным правилам, посредник должен убедить больного
следовать всем указаниям, поступающим из кабинета предварительной
диагностики. Но в случае если у больного или его семьи есть какие-то
пожелания, посредник обязан считаться с ними, и больной нередко доставляется
в так называемые общие отделения: терапевтическое, хирургическое или
неврологическое. Нельзя, разумеется, порицать больного за то, что он не
может точно назвать свою болезнь, но это очень затрудняет работу
специализированных отделений. Не исключена, правда, и такая крайность, когда
все больные - это врачи и медсестры, которые ложатся в клинику из чувства
долга. Быть может, превращение общих отделений в отделения предварительной
диагностики - недостижимый идеал, но в интересах дела гораздо разумнее было
бы перестроить, а воз, и упразднить специализированные отделения,
задыхающиеся от наплыва больных. Пользуясь социальными завоеваниями, больные
требуют все больше благ и услуг, и эта их борьба с каждым годом все глубже
загоняет клинику в трясину.
Однако случай с мужчиной средних лет предоставил сотрудникам
специализированных отделений редкую возсть - больной находился в
коматозном состоянии и с ним не было никого из членов семьи. Кроме того, по
свидетельству очевидцев (никто из них даже не предполагал, что виновницей
всего была велосипедистка с пакетом яиц), мужчина потерял сознание по
непонятной причине, не такой уж пожилой, крепкий на вид, не было у него ни
судорог, ни конвульсий, но он никак не выходил из коматозного состояния, и
каждое отделение считало его своим больным. Обычно после непродолжительных
консультаций достигалось соглашение, но в тот день все запуталось и ни одно
отделение не шло на уступки; в конце концов вспыхнула отвратительная ссора:
люди обзывали друг друга бабниками, корили неумелой игрой в шахматы.
Ну, а посредник без ответа отделения предварительной диагностики не
имел права заполнять историю болезни; он нервничал, не зная, как быть, время
шло, а состояние больного вдруг резко ухудшилось, вскоре последовала
клиническая смерть. И он стал желанной добычей отделения реанимации.
Там его вернули к жизни. Но поскольку врачей-реаниматоров совершенно не
интересует живой больной, после того как он выразил им свою признательность,
его оставили без всякого присмотра, и вновь началась агония. Тут реаниматоры
снова взялись за дело; и так, который уж день больной, то умирая, то оживая,
только и успевает выразить признательность врачам.

Другого начала для рецензии на "Тайное свидание" мне даже в голову не могло придти. Именно в нем заключена основная мысль произведения - абсурдность. Дикая абсурдность происходящего в книге и в этом отрывке пугает и смешит.
Книга "тайное свидание" смешная и пугающая одновременно. Там все пугающе смешно: "жеребец", который ради счастья обладания работающим мужским половым органом пришил себе дополнительные две ноги в придачу, медсестра, не умеющая любить, в нелюбви своей непосредственная, провожающая главного героя по бесконечным коридорам больницы, юродивая длинная девочка, мать которой превратилась в вату, и сама больница, где непонятно - лечат там, записывают тайные свидания, приторговывают порнографическими записями или убивают.
И на протяжении всей книги - сносная тяжесть одиночества. Члены семьи Буэндиа жили в Макондо и страдали от одиночества ровно сто лет, персонал больницы живет на территории своей больницы и от одиночества не страдает. Наоборот, старается и другим его отдать, по карманам рассовать, да побольше. Чтобы всем досталось.
Там нет живых и реальных персонажей. Все обитатели больницы как будто вышли из сна, и ведут они себя так же, как будто они во сне. Даже самый, казалось бы, живой герой в книге ищет свою жену как во сне - не может повлиять на то, что происходит вокруг него и пускает реальность на самотек. В итоге он и становится частью этой больницы. Частью нормального общества, интересы которого: секс, еда, мелкие интриги убийство, шахматы и всякое такое. Нельзя, находясь в обществе, не быть его частью. Это так же абсурдно, как все остальное, что происходит в этой больнице, где единственное, что остается от любви - старое грязное ватное одеяло. Где одиночество - норма, где тайные свидания не такие уж и тайные, где на всем можно делать деньги, где никто никому не нужен. Страх и смех на остановке "Клиника". Страх и смех.