4.5

Сначала Акутагава выстрелил в меня очередью незнакомых слов, заставив поверить в скудность моего словарного запаса. Причём ладно я не знала специфически японских суйкан и эбоси, но криптомерия (выяснилось, что это красивое вечнозелёное дерево семейства Кипарисовые) и киноварь (а это – ртутный минерал алой окраски) меня вконец смутили. Далее я возмутилась обращению «старуха» к матери 19летней девушки, ей там, может, всего 40 лет, а уже старуха, о времена! А вот потом начались описания версий убийства, и я попросту сломалась.

После логически точной Кристи невозможно адекватно воспринимать версии, которые друг с другом совпадают только одним фактом – смерть мужчины. Поэтому первое, до чего я додумалась в этой ситуации: отодвинуть детективную составляющую на задний план и подумать о личностном. Долго думать не пришлось, быстро вырисовались и алчность, и похоть, и тщеславие (разбойник вон себе вообще полугеройскую версию какую-то придумал, чтоб его запомнили наверняка), и странные отношения между супругами (тут мне пока сложно сделать определенные выводы).

А вторая мысль уже начала крутиться вокруг поиска убийцы, и вывод на ум приходит один: истины нет (только применительно к данной ситуации, потому что все знают, что на самом деле истина в вине). Каждый человек имеет собственную версию событий. И не секрет, что даже если эта версия отличается от настоящей, мы начинаем в неё верить и постепенно в памяти кусочки реальности замещаются теми частями, которые выгодны нашей памяти. Получается, каждое из трёх объяснений убийства отражает сознание человека-носителя этой версии, но не одно из них не является достоверным.

Интересный, конечно, рассказ вышел. Пара страничек, и так много размышлений.