Больше рецензий

majj-s

Эксперт

без ложной скромности

13 марта 2020 г. 09:16

851

4.5 Трудно быть человеком

Пускай нам говорит изменчивая мода,
Что тема старая - страдания народа,
И что поэзия забыть ее должна.
не верьте, юноши, не стареет она

Кто решит, что книга связана со спекуляцией на модной теме лагерей и коллективной травмы, тот сильно ошибется. И к педалированию эмоционального хардкора роман не имеет отношения. Сдержанная, местами нарочито отстраненная, несколько даже аутичная повествовательная манера, подходит для освещаемой темы как нельзя лучше. Аннете Хесс умеет правильно обращаться со словом, дебютный роман не означает, что она новичок. Внушительная фильмография в качестве сценариста и продюсера со множество наград, которыми отмечены работы Хесс, говорят за себя.

"Немецкий дом" книга о Втором Освенцимском Процессе, проходившем во Франкфурте в 1963-65 годах, и явись необходимость несколькими словами сформулировать суть, лучше всего подошла бы поговорка: "Кто старое помянет, тому глаз вон, кто забудет - оба вон". Два десятилетия отделяют Германию от войны, нация публично покаялась, открестилась от преступлений, строит новую благополучную жизнь в дивном новом мире, и не хочет вынимать скелеты из шкафов. Маленькому человеку никогда особо легко не жилось, но если усердно трудиться и не давать себе расслабляться, всего можно достичь (ну, в отведенных тебе пределах).

Людвиг и Эдит Брунс точно не лентяи, всю жизнь вкалывали. Зато же и поглядите - у них свой ресторанчик. Район так себе, но в благополучной его части. Две старшие дочери выучились и уже работают. Аннегрета грудничковой медсестрой, а умница Ева и вовсе получила сертификат переводчицы, теперь в юридической конторе. И младшего есть возможность побаловать, Штефан поздний, нежданная родительская радость. А что вкалывать приходится и здоровье подводит, так кому сейчас легко. Девочки, опять же, помогают в ресторане, у них хорошая традиционная семья. Жаль. что Аннегрета не замужем, зато вот Ева практически помолвлена, да не с кем-то, а с сыном самого Шоормана ("У Шоормана все есть, Шоорман все доставит. Динг-донг"). Серьезный молодой человек, несмотря, что богач.

У Евы в конторе все и началось. Буквально с семейного ужина во второй Адвент в честь знакомства с женихом сорвали на работу - переводи. Тема, для какой в ее лексиконе и понятий не было - показания бывшего узника о первом массовом удушении заключенных газом Циклон Б сначала переводит, как: "мы обнаружили, что большинство гостей были освещены", и лишь сверившись со словарем озвучивает то, во что не может поверить произнося: "Мы обнаружили, что арестанты были задушены газом".

Первый шок проходит, девушка соглашается работать переводчиком на процессе, вопреки неодобрению семьи и недовольству жениха. Хотя платят там хорошо, а Ева стремится к самостоятельности. Нет замужество открыло бы куда большие финансовые возможности, да только Юрген что-то не торопится просить у родителей руки избранницы. Что, недостаточно хороша для наследника "Доставок Шоормана"? А потом происходит то, чего не может не случиться, когда порядочный человек плотно соприкасается с такой работой. Это прорастает в нее, становится ее болью, пеплом Клааса, который стучит в грудь.

Может и хотела бы отстраниться, но слишком очевидно вальяжное превосходство, с которым ведут себя обвиняемые, в сравнении с явной скудостью нынешнего положения большинства свидетелей обвинения, бывших узников. С одной стороны дорогие костюмы, покровительственный тон и уловки дорогих адвокатов, с другой - неприкрытая неизбывная боль, по-прежнему зависимое положение и слабо скрытая неприязнь со стороны "хозяев". И это такая же часть жизни, как зрители, изо дня в день приходящие утолить праздное любопытство, как журналисты в поисках сенсационных материалов.

А потом случится узнать что-то о себе и своей семье, что прольет на все новый свет. И учиться жить с этим новым знанием. Не буду говорить, что именно, просто представьте, что вы с перестроечного восемьдесят пятого, когда впервые услышали о преступлениях сталинизма и лагерях, ненавидите тот режим, большую часть жизни пребывая в уверенности, что уж ваша-то семья ко всему этому не имела отношения. А потом узнаете, что дед и бабушка работали в НКВД. Не стреляли несчастных по темницам, но были частью системы. С этим ведь тоже нужно учиться жить.

Не так, в общем, далеко от нас, как может показаться. Честная, горькая, правдивая, безупречно психологически достоверная книга.

- Вы ведь всегда говорили, что каждый из нас, все в этой стране, имеют к этому отношение
- Да, я так считаю. Этот ваш, так называемый рейх, ни за что не мог бы так безупречно функционировать сверху донизу, если бы не пособничество большинства.

Источник

Комментарии


Интересно, долго ещё немцы будут продолжать каяться за грехи отцов? До седьмого колена или всё же до двенадцатого?


Странно, ответ куда то делся.
Я хотела сказать, что это хорошая книга. И дело не в том, чтобы разорвать рубаху, побить себя в грудь и публично посыпать голову пеплом. Дело в том, чтобы научиться жить с этим


Да уж, надо учиться, учиться и учиться жить...

Удивляюсь, как они до сих пор живут с тем, что учинил Ливонский орден в 1242 году? Что за фигня? Где покаяние? Пусть учатся, нечего сачковать!


А что такого страшного сотворил в 1242 году Ливонский орден, чего на протяжении истории люди друг с другом не делали?

Вы как-будто не понимаете, что между лагерями XX века и пластом предыдущего исторического опыта, жестокого, кровавого, людоедского - все же есть разница.


Я понимаю, что прошло уже не менее 3/4 века и нынешние немцы имеют к тем событиям такое же отношение, как нынешние англичане, французы или русские.
Вот мой (неродной, но всё же) дед работал фотографом в НКВД. Известные снимки анфас-профиль с номерами -- его творчество. И что? Мне надо по этому поводу переживать как-то? Вот не переживаю -- верите? :)


Верю. Времена были тяжелые, а под протекторатом системы у тебя и детей больше было шансов выжить. Да ведь и все, кто сегодня есть кто-то, не из колымских снегов дорожку к процветанию торили, Веничка Ерофеев такой один был, а и он не сильно преуспел . И я не особо переживала, когда увидела фото прадеда (неродного, а все же) с его сестрой в кожаных плащах и узнала, что оба работали в НКВД. Впрочем, на фронт он все равно ушел в штрафбат.


Вот и правильно, и не переживайте.
А немцы пусть учатся с этим жить :))) И за агрессию Ливонского ордена пусть не забудут покаяться :)))


Экий вы охальник.