4 Надзираем и наказываем

На примере Франции Мишель Фуко пытается понять, почему сегодняшнее правосудие и его методы наказания выглядят так, как они выглядит. У системы наказания, о которой он говорил, было несколько важных составляющих, которые придавали наказанию смысл.

Вы узнаете в частности, для чего были необходимы смертные казни, почему в них важен элемент публичности. Здесь ритуалы приобретают особый смысл, они напоминают нам, что наказание - это не только возмездие, но и демонстрация силы (и акт коммуникации между государством и обществом). Именно поэтому Серсею не только лишили власти, но и остригли, раздели и провели по городу определённым маршрутом (разработанным специально для таких случаев).

Пытка - точно также неотъемлемый ритуал не только для получения информации (уже до XVIII века понимали, что информации, добытой пыткам нельзя доверять безоглядно), но и для очищения и напоминания о том, что общественный договор - есть благо.

Народ - также необходимая составляющая публичной казни и пыток, в какой-то то мере его соучастие легитимизирует процесс, и в то же время тайная казнь попросту не имеет смысла. Даже если все о ней знают, она в таком случае не выполняет своего назначения. Здесь я подумала о советских репрессиях, где расправы происходили в основном тайно, и подозреваю, что лишь малая часть этих преступлений была задокументирована. В частности Кэтрин Мерридейл высказалась об этом следующим образом:

В конце концов, публичные казни передают некоторое ощущение человеческой драмы, и всегда сохраняется возможность, что жертва встретится взглядом с человеком из толпы или даже со своим палачом, и все это в присутствии множества зевак. Даже с повязкой на глазах жертва, пока еще жива, остается человеком, мужчиной или женщиной. Подпольные расстрелы, при которых заключенных убивают в подвалах или посреди поля, превращают людей в ничто, раз их жизни даже не заслуживают того, чтобы их отнимали публично.

В XVIII-XIX столетии ситуация драматически меняется, и народ все чаще отождествляет себя с жертвой казни. Народ начинает тщательно следить за процессом, при чем не только за тем, не слишком ли жесток палач, но и не слишком ли тот мягкосердечен. Случаются беспорядки, народ активно вмешивается в процесс, если подозревает обман.

Назревающие перемены у меня лично ассоциируются с деятельностью гуманистов, в частности Вольтера, но Фуко отрицает гуманизацию и утверждает, что не гуманизм, а рациональная экономия тому причиной. Государство, говорит он, стремится не наказывать меньше, но наказывать лучше:

«...Может быть, наказывать менее строго, но для того чтобы наказывать более равно, универсально и неизбежно; глубже внедрить власть наказывать в тело общества».

Поскольку первейшей целью он видит внедрение концепции наказания в умы граждан, то он пересматривает концепцию «великого преступления» именно с этой точки зрения. " «Великому преступлению» полагается «великое наказание», а такого у нас не имеется. Из соображений экономичности нет смысла наказывать великие преступления. Подобрать соответствующее наказание невозможно, возместить ущерб пострадавшим тоже, повторить его кто-то вряд ли захочет. С этой точки зрения есть смысл жестоко наказать за кражу, но не за геноцид целого народа (условно, геноцид - это мой собственный пример «великого преступления», более удачного в голову не пришло). Цель не наказать ради наказания, поэтому наказание не обязательно должно соответствовать преступлению.

Так постепенно Франция приходит к идее, что важно не столько продемонстрировать свое право наказывать, сколько избежать повторения преступления. С этой позиции философ Беккариа утверждает, что рабство лучше смерти, поскольку оно «имеет минимальное воздействие на преступника, и максимальное для остальных» что, конечно, спорное утверждение, но логика понятна: пусть наказание будет не столько страшным, сколько будет казаться таковым.

Несмотря на то, что система наказаний постоянно медленно менялась, основной принцип оставался прежним: создать неразрывную связь между преступлением и наказанием, чтобы при мысли о преступлении всегда сопутствовала мысль о наказании. Тогда наказание уже не будет казаться произволом власть имущих, оно станет в «природе вещей», а не «насилием человека над человеком». Идеальное же наказание должно отражать преступление, за которое оно карает.

Здесь я, пожалуй, прервусь, чтобы вам тоже было что почитать на случай, если вы решитесь. Все-таки эта работа достаточно сложная, предназначена для вдумчивого чтения, и, возможно, как и мне напомнит вам о студенческих временах. Скажу, что потом автор будет много говорить об эволюции тюрем. Наверное, вы не знаете, но тюремное заключение сравнительно недавно стало использоваться в качестве наказания. Для затравки подумайте на досуге над вопросом, который задает Фуко:

Удивительно ли, что тюрьмы похожи на заводы, школы, казармы и больницы, которые похожи на тюрьмы?