5 Простота и ужас жизни

Первая книга Юзефовича, которую я прочитал. Про Унгерна и Пепеляева – впереди. Но из рассказов первой части сборника понятно, о чем пишет Юзефович в своих главных книгах. О хладе и ужасе жизни перед лицом вечности. О том, что человек песчинка. Но песчинка с собственной волей. И о том, куда заводит человека его воля. Куда заводят обстоятельства или роковой случай. Особенно на перекрестке эпох, когда эту волевую песчинку обдувают сразу два мощных, перекрещивающихся потока и непонятно, куда сдует ее с дороги, на какую обочину, в какой кювет. И это тема не только рассказов из первой части, но и из второй части сборника – рассказов художественных. Девяностые были тоже перекрестком, и кого куда только не посдувало.
 
«Околоунгерновские» рассказы Юзефовича строятся как расследование обстоятельств, которые привели персонажа к его жизненному финалу. Автор показывает процесс своего расследования – в этом соль. Построения автора психологичны, витиеваты, не всегда верны, что обнаруживается порой много лет спустя… Собственно, вот на этом неожиданном развороте выводов и строится драматургия этих рассказов. Очень неожиданные развороты.
 
Художественные рассказы (всего их во второй части сборника четыре) строятся на неожиданной концовке («Бабочка», «Гроза») или неожиданной детали («Колокольчик», «Филэллин»). Но эта неожиданность – не самоцель, а долгожданный, хоть и неожиданный для героя выход из жизненного тупика. Даже в финале «Филэллина» экстравагантное содержимое письма, полученного полковником Фабье на прощание от его временной подруги, явно будет для него, застрявшего на службе у греческих повстанцев, выходом, хотя мы так и не узнаем каким. Но уж точно не тем, которым судьба наградила лорда Байрона. Рассказ «Филэллин» из всех четырех – самый недавний; он совсем другой по фактуре, и это здорово, потому что тот, кто не меняется… тот не меняется.
 
Стиль Юзефовича – сдержанный, без кудряшек, но не сухой, а образный, ёмкий, плотный, упругий. Персонажам автор не дает снисхождения – даже детям. Никакого сюсюканья. Тема Гражданской войны, основная в его творчестве, накладывает отпечаток и на рассказы про жизнь провинциальной советской предпрестроечной интеллигенции: они, эти рассказы среднерусской полосы о совсем других временах, парадоксально продуваются насквозь ветрами монгольской степи и подсвечиваются обреченной безысходностью Белого движения. Все герои у Юзефовича разобщены, отдельны, и любовь их друг к другу скрыта глубоко внутри, не напоказ. Суровый такой стиль. Ну, как в нормальной жизни.
 
Если бы я был писателем, я бы хотел писать как Юзефович.
 
* * *
 
В рассказе «Колокольчик» герой, филолог средних лет с кризисом среднего возраста, рассказывает про кризис жизни поэта-футуриста Каминского. По фамилии легко угадывается прототип – поэт-футурист Василий Каменский. Тоже пермяк, только канва второй половины жизни у него существенно отличается от героя рассказа Юзефовича. Даже интересно, насколько вымышлены эти полжизни Каминского по сравнению с Каменским, а если полностью вымышлены, то почему он в рассказе именно Каминский? Только потому, что в юности летал на первых самолетах?