1

Это просто восхитительно ужасно. Из серии – так плохо, что даже хорошо. Или, по крайней мере, очень смешно.

Честное слово, мне жаль, что это произведение досталось мне на флэшмоб. По умолчанию я считаю, что в рамках этого действа читатели пытаются поделиться друг с другом любимыми, дорогими их сердцу книгами, и поэтому так тяжело писать отрицательные отзывы, будто бы швыряешь бескорыстный подарок дарителю в лицо. Простите меня, e-j-b , будем считать, что я не смогла (видят боги – пыталась) увидеть то, что увидели вы.

Я действительно была не готова к тому, что это любовный роман. Знай я об этом изначально, возможно, отнеслась бы снисходительнее, хотя даже любовный роман не заслуживает быть написанным таким слогом и с использованием таких банальностей, где воды Днепра обязательно прозрачны, кипяток – шипящий, самовар – булькающий, а намыленное тело героини (ну разумеется) – упруго. Сама героиня у нас – сюрприз, сюрприз – умница, красавица, на Ягуаре и со знанием иностранных языков. И зовут ее МерМария. А еще она девственница, как же без этого.

Так вот, о банальностях.
Акациевый лес на ближайшем холме плавно перетекал в поле высоких подсолнухов. Глядя, как на ветру покачиваются, словно приветственно кивают, их тяжелые от созревших семян ярко-желтые головы, Мария улыбнулась: «Ван Гога на них нет!» Вау! – воскликнула я. – АвторГероиня знает, кто такой Ван Гог! Это ж тот мужик, что подсолнухи рисовал – и сразу становится понятно, что главная героиня нам досталась культурно образованная, не хухры-мухры. Едем дальше . Кстати, именно с этого начинается история – Мария едет на своем Ягуаре, преодолевая ухабистые километры незалежной Украины.

Долго ли, коротко ли, доезжает она до украинской деревушки (Ну, прямо „Вечера на хуторе близ Диканьки“! – я серьезно, там так прямо и написано), и встречает принца Чармингаотца Кирилла, у которого вместо лица – строгий лик древнерусских икон. Отец молод и вдов и, несмотря на строгость лика, так взволновал нашу героиню, что склоняясь для ритуального поцелуя к руке отца Кирилла, она в смятении осознала, что хочет не просто поцеловать эту руку с положенным священным трепетом, а припасть к ней губами, покрыть ее горячими поцелуями от запястья до самых кончиков длинных утонченных пальцев…

Скажу сразу (какой разрыв шаблона!) – сцену потери девственности нам не покажут. Вы боитесь, что я вас «оскверню»? Боитесь, что «погрязнете со мною в грехе»? Так я не могу осквернить вас, я – чиста! Еще ни один мужчина не прикасался ко мне! Видимо, автор решила, что читателю хватит описания и того, как героиня сама к себе прикасается. Теребя и царапая острыми краями крестика свои соски, она продолжала хлестать себя ладонью между широко разведенных ног. Без комментариев.

На этом я, пожалуй, и закруглюсь, оставив за рамками этого отзыва дальнейшие приключения Марии, ее борьбу за обретение своего счастья, моральные терзания отца Кирилла и т.д. и т.п., лишь не откажу себе напоследок в удовольствии привести слова немецкого издателя, который в восхищении от перевода, выполненного нашей героиней, цитирует бессмертное: Das ist fantastisch!
А как будет по-немецки «феерично»?