4

Как же тяжело писать что-то на наших. Не знаешь с чего начать и чем закончить, мысли застревают в идеях, фразы в деепричастных оборотах! Но коли уж взялся, надо доделывать, я так считаю.
Как и в случае с Чарльзом Буковски, для меня большая загадка, как сильно пьющие и пишущие об этом без обиняков писатели могут быть любимы непьющими людьми, особенно женщинами. Наверное, тут срабатывает неписанное правило, что девочки любят плохих мальчиков! Конечно, сравнивать Буковски с Довлатовым не совсем корректно. Если первый - убеждённый маргинал, которому, по большому счёту, кроме выпивки и секса ничего от жизни не надо, то второй - интеллигент, культурный, ищущий признания писатель (талантливый и осознающий свой талант), но не получающий его, будучи отвергаемым советской литературной бюрократией, которая классифицирует его творчество, как диссидентское. От чего и пьёт главный герой Довлатова, Борис, топя в стакане печаль. Главный герой - это, очевидно, альтер-эго самого Довлатова, к гадалке не ходи. Вообще, я так понял, у него много произведений носят автобиографический характер. "Заповедник" повествует нам о конкретном периоде в жизни писателя, когда он какое-то время работал в Пушкинских горах экскурсоводом, пытаясь как-то отвлечься от навалившихся проблем и общего разброда и бардака в жизни, в частности, семейной. Ему нужна точка отсчёта, работа, деньги, спокойная обстановка, чтобы навести порядок в голове. Заповедник - оказывается хорошо подходящим для этих целей местом.

Со знанием дела, автор живописует нам советскую действительность:

– Успокойтесь, – прошептала Марианна, – какой вы нервный… Я только спросила: «За что вы любите Пушкина?..»
– Любить публично – скотство! – заорал я.

Искромётный юмор, пропорционально разбавляемый грустью о несбывшемся, а так же просто описания окружающего мира и людей вокруг - это заслуживает самых лестных отзывов. Однако, гладкое повествование, где "всё вроде начинает налаживаться", постепенно начинает подразумевать некий натяг - за которым закономерно должен последовать какой-то взрыв. Им оказывается приехавшая в гости жена, с которой, насколько мы понимаем, они сейчас не живут вместе.
К сожалению, тут невозможно обойтись без спойлеров, хотя я и стараюсь без явных. Отдельного упоминания стоит история знакомства Бориса и Татьяны. История странная какая-то, довольно трогательная, но при этом какая-то схематичная что-ли, как-будто художник несколькими взмахами кисти набросал нам пейзаж - это ещё не картина, но впечатление получено. Отмечу, что автор акцентирует внимание на том, что Татьяна обычно была пассивным звеном отношений, просто на всё соглашалась. Но в настоящем нашего героя ситуация изменилась, Татьяна чувствует ответственность за ребёнка и хочет эмигрировать из Советского союза. И тут уже Борис оказывается пассивен, он не хочет покидать Родину и, по большому счёту, непонятно, дело ли тут в каких-то принципах или в банальной нерешительности:

Всю жизнь я ненавидел активные действия любого рода. Слово «активист» для меня звучит как оскорбление. Я жил как бы в страдательном залоге. Пассивно следовал за обстоятельствами. Это помогало мне для всего находить оправдания. Любой решительный шаг налагает ответственность. Так пускай отвечают другие. Бездеятельность – единственное нравственное состояние…

Однако перед Татьяной дилеммы больше нет: она решила уезжать, потому что считает, что потом может быть поздно. Думаю, многие тут выкрикнули бы из зала: "Ну, и правильно!" А я не знаю, что сказать.

И вот произведение, начавшееся с хохм и злободневной сатиры, достигает своего отрицательного апогея:

Как-то раз она сама мне позвонила. К счастью, я оказался на турбазе. Точнее, в библиотеке центрального корпуса. Пришлось бежать через весь участок. Выяснилось, что Тане необходима справка. Насчет того, что я отпускаю ребенка. И что не имею материальных претензий. Таня продиктовала мне несколько казенных фраз. Я запомнил такую формулировку: «…Ребенок в количестве одного…»

Ну, и - пьянство, боль, всё закружилось, замелькало...
В завершении своей писанины, укажу на то обстоятельство, что в процессе чтения, я вспомнил: читал уже "Заповедник", давным-давно. И тогда, похоже, не воспринял - не срезонировало. Повторное знакомство, по всей видимости, у нас получилось более удачным. Скажу, что, по моему, книга стоящая - смешная и одновременно грустная, и в контрасте чувствуется мастерство. Здесь нет какой-то большой философии или даже каких-либо жизнеутверждающих идей, герой не обладает титанической силой характера или чем-то другим эдаким - он вполне обычный, может быть даже заурядный, человек. Он просто рассказывает о своей жизни, давая нам возможность соприкоснуться с тем временем и тогдашними проблемами.
Вот такая история. Всё, больше не могу писать! Срочно надо выпить, хотя так и спиться недолго, ограничюсь-ка я, пожалуй, сегодня какавой с чаем.

Помню прочел всего Довлвтова залпом и был опустошен. Все время думал за его героя, а т.е. за него. Потом начал понимать, что этого человека давно нет в живых. Что с ним уже не поговорить (т.е. и тогда, наверно не поговорить было, но был хоть шанс), что нельзя придти к нему на бенефис или еще куда, что люди уже и не помнят наверно про такого человека. Пусто так было. Потом начал копать в интрнете видео с ним и про него и читать его интервью и т.д. Долго я отходил от Довлатова. Даже запись на автоответчике слушал, которую он оставил своей американской знакомой, русской по происхождению, в пьяном угаре. Просил его забрать, что бы не появляться дома пьяным. Помню тогда почувствовал к нему неприязнь даже, но потом стало дико жалко. Довлатов своего рода литературный Высоцкий, только ему не посчастливилось быть популярным при жизни.

Ветка Ответить

Как Вы замечательно сказали "литературный Высоцкий". Точно ). Полностью солидарна с Вами . И в остальных ощущениях тоже. Перечитывала все, что попадалось...А оказывается, что это просто перепечатки. Не могу писать на книги Довлатова рецензии. Боюсь испортить сказанным (написанным) словом Довлатовское настроение.))