3.5

Давным-давно, приглаживая вставшие дыбом после прочтения "Джейн Эйр" волосы и чуть позже - придерживая дергающийся после чтения "Грозового перевала" глаз, я пообещала себе, что непременно узнаю, что же заставляет авторов писать такие мрачные и беспросветные книги. И, естественно, когда мне подвернулась эта книга, я просто не могла устоять. Да, формально она посвящена лишь Шарлотте Бронте, но всю свою жизнь сестры Бронте были настолько тесно связаны, что не познакомиться и с ними, прочитав книгу, было просто невозможно.
На мой взгляд, Гаскелл проделала огромную, просто титаническую работу: она подняла и исследовала чудовищный объем переписки, которую вела Шарлотта Бронте всю свою жизнь, пообщалась лично или письменно с ее оставшимися в живых родственниками, соседями, школьными подругами, учителями, просто знакомыми и многолетними друзьями, издателями и критиками - в общем, сделала все, чтобы составить максимально полную и правдивую историю жизни женщины, которую Гаскелл считала своей подругой, даже несмотря на то, что знакомы они были всего около пяти лет. Причем, это уже третья ВЕРСИЯ книги, потому что первая была отозвана по суду из-за того, что Гаскел написала ее, ничего не утаивая и не смягчая, указывая фамилии, даже несмотря на то, что действующие лица истории все ещё были живы. Второе издание было сильно смягчено, а третье - это - представляет собой некую дополненную компиляцию первых двух (хотя, согласно послесловию, кое-какие темы Гаскелл все-таки предпочла в книге не затрагивать).
Надо сказать, что, прочитав книгу, я определенно узнала, каким образом жизнь автора влияет на его произведения. До сих пор, если честно, как вспоминаю, так бросает в дрожь. Что ни возьми, все "в масть".
Окружающая обстановка? Легко! Холмы, болота, пасмурная в основном погода, кладбище во дворе (и высоко стоящие подземные водоносные слои, кстати), пронизывающий ветер, бедное население - мрачные, упрямые и сварливые люди, пусть и прячущие, по словам Гаскелл, глубоко внутри золотые сердца (это ж ещё нужно иметь желание докопаться до этого "глубоко внутри").
Семья? Ни слова больше! Мне лично доставлял особенное "удовольствие" их отец: начиная от сжигания запасной обуви детей, потому что "слишком нарядная" - алло, это их вторая, запасная пара обуви! - и заканчивая запретом дочери выходить замуж (папе на тот момент было уже за 70, Шарлотте за 30) - вдруг она перестанет заботиться о папе... Да, он потом передумал, но это его мало извиняет). Да и вообще:

"Высказывания его часто казались дикими, принципы – странными и эксцентричными, взгляды на жизнь – пристрастными и почти мизантропическими. Но ничто в мире не смогло бы заставить его изменить свое мнение. Он поступал так, как считал должным. И если его отношение к человечеству в целом было не лишено мизантропии, то его обращение с отдельными людьми, являвшимися к нему с просьбами, вступало с этим в явное противоречие. Несомненно, он имел серьезные предрассудки, держался за них с необыкновенным упорством и, возможно, был недостаточно чувствителен, чтобы понять: жизнь, которую он ведет, делает несчастными окружающих."

Ранняя смерть матери и чрезмерная отстранённость от детей отца привели к тому, что все дети Бронте были очень привязаны друг к другу. Эта почти болезненная привязанность к сестрам и брату пройдет потом через всю жизнь Шарлотты, заставляя ее периодически ставить их нужды выше своих. А к каким мучительным психологическим и нравственным переживаниям это приводило! Особенно в поздние годы, когда Шарлотта осталась, по сути, одна в пустом доме... Кстати, периодически во время чтения у меня появлялась мысль, не было ли у них всех какого-то общего психического заболевания: все дети были талантливы, но это сопровождалось у всех них явной социофобией (пусть и разной степени выраженности - от почти нормы, до почти болезненной непереносимости чужих людей) и тонкой нервной организацией, которая наверняка не в последнюю очередь была виновата в столь ранней смерти всех Бронте.
Отдельно стоит упомянуть и Патрика - Бранвела - Бронте. Единственный сын, надежда и опора семьи, на которого буквально молились, закрывая глаза на его проступки. Впрочем, возможно, эта "избранность" его и подвела:

"В жизни единственного брата, росшего в окружении сестер, всегда есть определенные сложности. От него ожидали поступков, он должен был действовать, в то время как сестрам надлежало только жить".

Нельзя быть абсолютно уверенным, что именно послужило причиной его падения: эти семейные потачки или всё-таки его внутренняя распущенность, но факт остаётся фактом - брат стал позорной и трагической фигурой в семье.
С деньгами тоже была беда. Нежелание бесконечно обременять отца и одновременная невозможность открыть собственную школу для девочек, которая дала бы Шарлотте с сестрами независимость - наверняка этот груз чувствительно давил на ее плечи. Как ещё интерпретировать тот факт, что она снова и снова нанималась гувернанткой при том, что маленьких детей не понимала и не любила, о чем честно писала. И как же, наверное, было обидно, когда всё-таки появилась возможность открыть свою школу, но не было желающих там учиться...
Здоровье - просто вишенка на торте. Зрение, посаженное в попытках научиться копировать гравюры, головные боли, явно что-то вроде депрессии, слабости и упадки сил, сильнейшие простуды, боли в груди...
Честно говоря, я бы сдалась уже на половине вышеперечисленного, а вот Шарлотта, напротив, стала известной писательницей. Не думаю, правда, что это сделало ее счастливее: к тому моменту ее самые любимые люди были мертвы, и на ней лежал лишь груз ответственности за стареющего и полуслепого отца. Но известность, по крайней мере, позволила ей больше путешествовать, ремонтировать дом, издавать книги сестер, который стали известны и популярны лишь после смерти... Стало возможным общаться со многими известными писателями, Теккереем, например; увидеть герцога Веллингтона, которым она восхищалась с детства. Не думать, наконец, как в будущем она будет заботиться о хлебе насущном. Тем обильнее, что умерла она так рано и так глупо: через несколько месяцев после своей свадьбы, промочив ноги...
И напоследок - я никак не могу отделаться от мысли о том, что история жизни Шарлотты Бронте, трагическая и превозмогающая по сути своей, вполне могла бы быть и яркой, оптимистичной историей героини, которая преодолела все препятствия, все непонимания мира, чтобы пинком отворить себе дверь в Мировую Литературу. Если бы не характер самой Шарлотты, глазами которой мы смотрели на мир в этой книге.