4 У истоков жанра антиутопии

Считается, что русская антиутопия началась на заре ХХ века (см. об этом, например, в Википедии). Однако при ближайшем рассмотрении обнаруживается автор, своим творчеством уже в первой половине XIX столетия приближавший появление этого жанра в России, – Владимир Федорович Одоевский. В его повестях (или всё же рассказах?) «Насмешка мертвеца», «Последнее самоубийство», «Город без имени» звучит неприкрытая тревога и боль за судьбу страны и всего человечества. О последнем произведении и пойдет речь.

Сокрушительной критике подвергается идея утилитаризма английского правоведа И. Бентама. Описывается колония, основанная его последователями-энтузиастами на прежде необитаемом острове. Во главу угла поставлена ее величество Польза. Она заменяет «шаткие основания так называемой совести», нравственное чувство, поэтическое вдохновение. Религия, литература, театр – всё подчинено идее пользы. Рефреном звучит фраза: «Колония процветала». Все трудятся, но труд, ориентированный лишь на достижение прагматических целей, не одухотворенный высоким нравственным началом, вовсе не облагораживает человека.

В повести есть всё, что полагается для правоверной антиутопии: культ личности Бентама – «виновника благоденствия», расправа с инакомыслящими – «вредными мечтателями», тлетворное влияние общественной жизни на частную и т. п. Основной принцип жизни бентамитов – «Что полезно – то позволено». Но «польза для себя» вступает в острое противоречие с необходимостью «пользы для всех». Это приводит к эгоистическому своеволию, угождению «самым грубым требованиям плоти», к агрессии, междоусобным и внешним распрям. Хищничество по отношению к соседним народам, подкупы, подлоги, шпионаж, рейдерские захваты, доведение до банкротства, – бентамиты не брезгают ничем. Наконец, цинично прикрываясь идеей пользы, они развязывают войну с соседями, чтобы и новые земли завоевать, и «избавиться от излишка своего народонаселения» (это уже «привет» теории Т. Мальтуса). И начинаются страшные вещи. Нищета, разруха, голод, нравственное разложение, полное одичание. Апокалипсис. И при этом неважно, кто в данный момент у власти – ученые, купцы, ремесленники или землепашцы. Важно, что в основу жизни в Бентамии положена ложная идея, которая подчинила себе людей. И в этом смысле повесть Одоевского напомнила мне последние страницы «Преступления и наказания» (помните, сон Раскольникова о трихинах, вселившихся в людей и доведших их до полного нравственного падения и физического вырождения?). А «черный человек», единственный оставшийся в живых представитель бентамитов, рождает ассоциацию с Агасфером – вечным скитальцем, обреченным на муки и бессмертие. Такие вот «странные сближенья».