5

Великолепно!
Такие книги нельзя не читать, а прочитав, нельзя остаться равнодушным.
Салтыков-Щедрин - бульдозер, острыми зубцами своей сатиры вздыбливает действительность, собирает её в ковш своего повествования и переворачивает этот ковш, опорожняя перед читателем. Читателю не остаётся ничего иного, кроме внимательных раскопок. Ведь ему обещано: где-то в этой фантасмагорической массе сокрыт самородок. Этот драгоценный булыжник, который должен быть брошен в огород властьимущих, казнокрадов, бюрократов, пустомель, фаршированноголовых и из-пушек-по-воробьям-палящих, будет найден читателем именно для этой цели.
Герои произведения омерзительны и карикатурны, гротеск доходит до крайней стадии абсурда, но из этого максимума стихийного сумасшествия и вырастает вся достоверность и типичность изображаемой действительности. В каждом из градоначальников можно узнать не только любого градоначальника 19 столетия, но даже и современного нам управленца. Портреты градоначальников, толстыми мазками выведенные в "Описи", имеют общие, универсальные черты, но каждый последующий диковеннее и ужаснее предыдущего. Пожалуй, пара градоначальников, правящих Глуповым после эпохи Войн за просвещение, выбивается из общего сонма, но и польза от них сомнительная. Нет у города просвета в существовании. И мысль эта подтверждается ещё и тем фактом, что сами жители Глупова вполне достойны своих градоначальников.
Народ имеет то правительство, которое имеет его...
Угрюм-Бурчеев - квинтэссенция абсурда, апофеоз чиновничьего беспредела. Город разрушен, ведётся наступление на реку - мало человеку борьбы с соплеменниками, пора ещё и природе вызов бросить.
Бурчеев уводит глуповцев с прежнего их места, но это не намёк на изменения, на преобразования к лучшему, нет здесь надежды на плановые, планомерные изменения.
Финал не менее фантастичен, но в нем раскрывается авторское видение послеисторических времен. После Бурчеева, павшего жертвой ощичающего вихря истории, может наступить благоденствие для Глупова, но лишь если каждый житель станет деятельным участником таких преобразования. Это не призыв к революции, но призыв к прозрению.