5

Повторяю дурной летний опыт чтения циклов в "Долгой прогулке". Если об "Александрийском квартете" этого я сказать не могу, то здесь заявляю, что гнать трилогию со скоростью катящегося с горки порожнего товарняка - это преступление. Всё когда-нибудь происходит впервые, вот и я стала ускорять аудиокниги в исполнении Сергея Кирсанова. Зато теперь, после знатного ускорения с трудом воспринимаю речь в привычном медленном темпе. Боюсь, что после прочтения всей трилогии многие детали из первой книги забудутся. Однако, пересказывать сюжет в рецензии бессмысленно, иначе флёр книги растает, а детективной составляющей романа спойлеры вообще на пользу не идут.
Пока что выручает сам Пальма, напоминая о деталях и в лице рассказчика заигрывая с читателем. Такие призывы идти по сюжету дальше я встречала только в МиМ Булгакова, да и то, судя по некоторым статьям, такой приём был издевкой Михаила Афанасьевича, но уже не помню, над чем. Значит, подобные призывы к читателям были популярны в 19 веке или может раньше.
Роман Пальмы о викторианской эпохе вполне может называться неовикторианским. Правда, с жанром тут путаница изрядная. Можно ли его назвать ретродетективом? Жертвы однозначно есть. Расследование имеется, особенно в третьей части. Однако, всю работу за инспектора Гаретта делает писатель Герберт Уэллс.
Может ли роман быть фантастикой? Судя по первым двум частям - нет. Автор трижды обманывает читателя, если он (читатель) как и я поведётся и начнёт колебаться в противофазу с маятником сюжета. Первые две части я упорно читала роман взглядом человека 21 века, привыкшего ко многим фантастическим вывертам. Пройдоха-рассказчик почти в самом конце книги советует читать роман глазами англичанина 19 века. Увы, этот опыт мне уже повторить не удастся. Попробуйте вы, если хотите. Обжегшись дважды, в третий раз я решила не верить разбросанным по тексту подсказкам автора, но включённый на всю мощь скептицизм снова меня подвёл.

Первые главы романа вполне могут сойти за пересказ комикса Алана Мура, прочитанного побокальником Чипом в прошлом декабре. Забавное совпадение получилось, когда мы в чатике дополняли деталями рассказ друг друга. Интересно, что в комиксе делал человек-слон? В романе он связан больше с Уэллсом, чем с историей о Джеке-потрошителе.
Испаноязычных авторов я прочитала еще пока мало, читала только трёх современных, если каталонцев считать вместе с испанцами. Их (Сафон и Андахазе) роднит с Пальмой таинственность и местицизм, закрученный сюжет с финалом, переворачивающим всё с ног на голову. Подобное происходит в каждой части "Карты времени". Неспешное детальное повествование сочетается с мыслями о творчестве вообще и писательстве в частности. Запомнится ли писатель потомкам как личность или останется лишь блёклым автором историй для развлечения томной публики? Что есть писатель без своих книг? Откуда он черпает вдохновение и сюжеты? Нужно ли сохранять всё письменное наследие человечества и отражает ли оно объективно историческую реальность? Теми ли мы являемся, кем кажемся окружающим? Вообще, соотношение субъективного и объективного - видимо, это важная для испаноязычных современных авторов тема. Их слегка ленивый и как будто небрежный тон мне нравится.
Теперь надо и поворчать немного. Может, редакторы напутали, а может, сам Феликс Пальма ошибся, а может, это я считать не умею, но

.
Мне понравилась элегантная подводка Пальмы ко второй книге. Расставивший в истории о путешествиях во времени все точки над И Уэллс мечтательно смотрит в небо и размышляет о возможности обитаемого Марса. Впереди "Карта неба" и новые приключения Уэллса в компании уже с другими писателями.